Программист жизни

Вообще от посещения клиники у меня остались вполне приятные впечатления. С самого начала мне стало везти. Вахтер на посту оказался тот самый, который дежурил в ночь убийства. Правда, ничего нового узнать от него не удалось: никого из посторонних ни вечером, ни ночью он не видел. Девушка в регистратуре без лишних слов распечатала уже подготовленный список. Мне даже удалось поговорить с главврачом реабилитационного центра и двумя медсестрами. К Сотникову в клинике относились с большим уважением, но, по-моему, его недолюбливали. Никто ничего необычного в его поведении не заметил, по словам медперсонала, он был таким, как всегда. Не выглядел ни нервным, ни испуганным. О том, что его хотят убить, никому не говорил.

По сути, никакой полезной информации, кроме списка, я не получил, но впечатление от этого визита было приятным. Уж не знаю почему. То ли из-за того, что персонал был вежливый и доброжелательный, то ли потому, что никаких воспоминаний клиника во мне не пробудила.

* * *

Как бы мы ни пытались обмануть и себя и друг друга, предстоящая поездка с Алевтиной в «Нептун» до невозможности тяготила и меня, и Полину. Весь день мы делали вид, что работа со списком занимает все наше внимание. Я проверял фамилии пациентов по Интернету, Полина наводила справки по телефону, потом мы устраивали небольшие совещания и продолжали свой сизифов труд. Но и я, и она не переставали думать о том, что должно произойти сегодня вечером. Я понимал, как неприятно Полине, что свидание с Алевтиной произойдет в нашем месте. Но мне самому все предстоящее казалось настолько мучительным, что я почти не мог ей сочувствовать. В конце концов меня так это извело, что я уже хотел, чтобы поскорее настало назначенное время. Полина почувствовала мое нетерпение, но для себя объяснила его по-другому.

– Не забудь ей поставить «Колокола», – мстительно проговорила Полина, когда я в очередной раз бросил взгляд на часы, каким-то непостижимым образом уловив его. Она понимала, что этот момент будет для меня одним из самых тяжелых. – Наши «Колокола», – добавила Полина, чтобы уже не оставалось сомнений, для чего она это сказала.

– Ну, может, не все совпадет, – с натянутым смешком произнес я, – может, твои видения ошиблись в музыкальных пристрастиях Алевтины.

– Не ошиблись, – сердито возразила Полина. – Видения никогда не ошибаются. Мы не всегда можем их верно расшифровать, но они не ошибаются…

Она помолчала, о чем-то задумавшись, и уже совсем другим тоном сказала:

– «Колокола» в этой истории сыграют какую-то важную роль. Не зря они тебя столько лет мучили.

Мне не хотелось развивать эту тему, не хотелось спорить, напоминать, почему они меня мучили, иначе пришлось бы опять пересказывать историю гибели Стаса. А я этого физически не мог. Но Полина и без того все поняла и ответила так, словно я ей возразил, начал спорить и что-то доказывать.

– Но я же чувствую! – воскликнула она и нахмурилась. – Мелодия все время звучит, стоит мне только подумать о Стасе, и чем больше проходит времени, чем ближе мы подходим к итогу событий, тем все тревожнее. Да и все мои видения начинаются с «Колоколов». Они ведут меня… – Она вдруг испуганно замолчала, недоговорив.

– Что случилось? – встревожился и я.

– Ничего-ничего. Я пока не понимаю. Ладно, пора выходить. – Она решительно поднялась, сняла со спинки стула сумку и направилась к выходу.

Я выключил компьютер, свет в офисе, все проверил и вышел за ней. Полина ждала меня на крыльце с равнодушно-скучающим видом, притворяясь, что ничего особенного не происходит: мое свидание с Алевтиной ее не трогает, а то, что потом должно произойти в подъезде, не вызывает ни капельки беспокойства, все это рутинная работа частного детектива и ничего больше.

– Но ведь это действительно только работа, – оправдываясь, начал я, когда помогал сесть в машину.

– Конечно-конечно, – равнодушно проговорила она, не дав до конца оправдаться.

Я высадил ее у нашего подъезда и поехал к магазину Алевтины.

На крыльце стоял Анатолий и слушал плеер. Я должен был уже привыкнуть к тому, что события повторяются до мелочей, но тут меня буквально затошнило. По роли мне полагалось пребывать в прекрасном расположении духа: я только что побывал у Бориса и понял, что он ни в чем не виноват. Ни у какого Бориса я не был. Мы с Полиной посчитали, что ехать к нему не имеет смысла, и, таким образом, несколько «подсократили» события, значит, должны были их в какой-то степени изменить, но получилось, что всего лишь перелистнули страницу или перемотали кадр. Ну ничего, подумал я, нащупывая в кармане фонарик – маленький, но очень мощный, очередное изобретение Стотланда, – сегодня вечером я заставлю события плясать под свою дудку, изменю их раз и навсегда. И невольно придя от этой мысли в благодушное состояние, я дружески хлопнул по плечу Толика и весело поинтересовался:

– Что слушаешь?

– «Black Sabbath», – послушно, не выходя из своей предсказанной роли, ответил Толик, а я нервно рассмеялся: под дудку событий пляшу я.