Программист и бабочка (сборник)

– Тогда я, разумеется, не задумывался над проблемами режима. Я ведь не знал, что можно жить иначе. Главная задача союзной власти состояла в слежении за тем, чтобы нигде не возник, паче чаяния, некий образ жизни, хоть в чем-то альтернативный «единственно правильному», навязанному нам вождями. А для этого приходилось контролировать всю Вселенную, собирать и обрабатывать информацию даже о самых незначительных событиях. С этой целью и создали Кохинор – покрытый вечным льдом каменный шар, вращающийся вокруг белого карлика и сверкающий в его лучах подобно драгоценному кристаллу – планету, пробуравленную насквозь и под завязку начиненную компьютерами. Она стала центром Вселенной, ее огромным холодным мозгом, который держал под контролем каждый уголок населенного людьми мира.

Старик замолчал, видимо, погрузившись в воспоминания о давно минувшей эпохе. Пауза затянулась. Спустя полминуты, журналист начал проявлять признаки нетерпения и наконец решился нарушить тишину:

– Почему Свирский согласился взять вас на Кохинор?

– А?! Ах, да… Я нашел способ создавать компьютеры, практически бесконечной вычислительной мощности. Я же говорил, что руководители Союза были одержимы идеей контроля за всеми мало-мальски значительными событиями во Вселенной. Но необходимые вычисления занимали так много времени, что их результаты всегда безнадежно запаздывали и оказывались бесполезными. Ну, и, конечно же, существовало множество задач, которые вообще нельзя было решить за разумное время.

– Почему? – удивился молодой человек. – Разве союзное правительство не могло себе позволить построить десятки, даже сотни таких планет, как Кохинор?

– Мда, – покачал головой профессор и глотнул немного бренди из бокала, – вы совершенно не представляете себе масштабы вычислений. Мда… кстати, у меня есть замечательные сигары, не желаете отведать? А то лежат себе годами – в одиночку курить скучно.

– Не откажусь! – воскликнул журналист. – Люблю при случае совместить приятное с полезным!

– Это очень разумный подход, – согласился старик и, встав с кресла, направился к шкафу. Спустя немного времени он вернулся с довольно большим металлическим сундучком.

– Альтаирский табак! – восхитился Альберт О'Нил, открывая ящик и вдыхая запах сигар. – Я курил такие лишь один раз в жизни – это большая редкость. Фабрику-то закрыли через несколько лет после развала Союза. Много все-таки тогда было хороших вещей. А теперь нет. И след простыл.

– Да, я тоже купил эту коллекцию совершенно случайно – редкая удача. Но вы напрасно обольщаетесь: во времена Союза такие сигары курили только партийные бонзы, а простым смертным даже понюхать не давали.

Некоторое время собеседники сидели молча, окутанные клубами дыма, и наслаждались ароматом великолепного табака.

– Вы, юноша, вероятно, совершенно не осознаете грандиозность вычислений, связанных с, казалось бы, тривиальными задачами, – промолвил старик, стряхивая пепел в керамическое блюдце. – Вот представьте себе, любезный мой, что вам нужно облететь с инспекторской проверкой несколько планет в разных концах Вселенной. Не важно, делаете ли вы это сами или управляете автоматическим зондом, в любом случае, вы хотите затратить на путешествие как можно меньше времени, не так ли? Время, необходимое на перелет между любыми двумя планетами, может колебаться от дней до месяцев в зависимости от пропускной способности пространственных тоннелей, которая в свою очередь зависит от напряженности поля Хиггса и множества других динамических параметров. Это понятно?

Журналист многозначительно кивнул, хотя о поле Хиггса слышал впервые. Впрочем, слова профессора совершенно не удивили молодого человека. Он часто бывал в командировках и обратил внимание, что путешествие в одно и то же место занимало разное время. Диспетчеры космопортов объясняли это безобразие именно «динамическим состоянием пространственных тоннелей».

– Так вот, – продолжил доктор Гонен, – если этих планет, скажем, десяток, ваш карманный компьютер вычислит необходимый маршрут за наносекунду. А вот если их сотня, то мой рабочий аппарат, который, думаю, мощнее вашего, как минимум в миллиард раз, пропыхтит над этой задачей ни много ни мало сорок лет.

– Сорок лет?! – поразился журналист. – На машине, в миллиард раз более мощной?! Но это же просто нелогично! Планет-то стало лишь в десять раз больше!

– Увы, друг мой! Таковы законы комбинаторики. Конечно, вычислительный комплекс Кохинора превосходил по быстродействию мой компьютер в квадриллионы раз, но ведь и планет, населенных людьми, не сотни, а миллионы. Поэтому время, требуемое на решение подобных задач, во много раз превосходит возраст Вселенной. Мда… миллиарды миллиардов… да что я говорю – центиллионы лет… вот какая пропасть отделяла правителей Союза от их мечты – тотального контроля над всем обитаемым миром.

– И что же? Вы изобрели компьютер, который справлялся с подобными вычислениями в разумные сроки?

– Да, – ответил доктор Гонен. – Мое устройство решало такие задачи почти мгновенно… Что же вы не пьете?! – спохватился старик, наполняя бокал гостя.