Программист и бабочка (сборник)

К тому же еще и магнитная буря разгулялась, по радио передавали, а я человек магнитозависимый. Слово красивое, а самочувствие поганое: голова чумная, спать хочется – спасу нет, очки к носу примерзли. И главное, угораздило же меня именно сегодня договориться курсовую у Белкина взять, да еще и на улице встречаться. В такую-то холодину.

Ну, уж тут ничего не попишешь: или мерзни, или сам считай, по методичке – полсотни страниц безумных формул. Издевательские пояснения типа: «Из этого (десяток диких уравнений) очевидно вытекает…» – есть же люди, которые разбираются в подобном кошмаре!

На углу Белкина не оказалось. Потоптавшись под светофором и окончательно размесив свежевыпавший снег в пятачок мокрой грязи, я обнаружил поблизости замурзанную кафешку. Очень кстати: и окна выходят прямо на нужную мне часть улицы, и согреться можно. Да и кофе мне бы сейчас не повредил, можно даже на капучино раскошелиться по случаю магнитной бури.

Устроившись возле пыльной витрины и прихлебывая мутный напиток, температура которого составляла его основное достоинство, я терпеливо следил за улицей. Сумерки плавно опускались на город в мельтешении снежинок, редкие прохожие торопливо прокладывали черные дорожки следов на асфальте. От перекрестка донесся противный скрежет и звон бьющегося стекла. Ворона, деловито копавшаяся в мусорном баке, пригляделась и пешком отправилась разбираться.

Кофе кончился, а Белкина все не было.

Вот тут он ко мне и подошел – бомжеватый мужичонка в пятнистой куртке. В смысле, не пятнистой от рождения, а вылинявшей безумными заплатами. Он держал в руке картонный стаканчик, но похоже, для отвода глаз – стаканчик был пуст.

– Извините, молодой человек, – он поднял на меня больной взгляд побитой собаки. Вот только бомжа, выклянчивающего деньги на стакан водки, мне и не хватало для полного счастья! Я так хорошо подготовился к отпору, что даже не сразу понял, о чем он меня спрашивает:

– Вы не знаете, как надо тапать ману?

– Чего, – растерялся я. – Топать маму?

– Тапать ману, – торопливо уточнил человек. – Видите ли, я когда-то умел это делать, но забыл.

Вот чего мне не хватало больше, чем приставучих алкашей, – это очень серьезных сумасшедших!

– Я, понимаете, обязательно должен вспомнить, а то ведь все пошло кувырком, – доверительно сообщил он. – Жена ушла, работу потерял. И вообще все вокруг какое-то чужое…

Шиза. В чистом виде. Я опасливо принялся отступать к дверям. Мужичонка провожал меня жалостным взглядом, не пытаясь, впрочем, остановить. М-да, тапать ману.

Естественно, Белкин меня давно ждал, только не на этом, а на соседнем углу. Я даже не обиделся, услышав много про себя нового: он-то, бедняга, так и мерз под фонарем, пока я кофейком баловался. Зато Кочерга – наш злобный математик – мне теперь не страшен. Сейчас быстренько сосисок сварю, чайку сварганю, и за переписывание.

Подлый снежок растекся по улицам совершеннейшим катком. Оскальзываясь на каждом шагу, я бежал к дому, нос под очками уже ничего не чувствовал, зато в голове звонко отдавалось в такт: «та-пать ма-ну, ма-мать та-пу, ма-пать на-ту…»

Вот именно, «мапать нату». Это как с песенками – включат в троллейбусе: «Я иду по лужам, мне никто не нужен» – идиотизм, и еще голосок такой проти-ивный. А ведь привяжется и крутится целый день, как заведенная.

Дома было тепло, и меня откровенно разморило. Я еще потрепыхался, мучительно выбирая между перспективой досмотреть тупой боевик и необходимостью перекатать курсовую, а в результате плюнул на все сразу и завалился спать.

Я мчусь по огромному цеху. В полумраке смутно угадываются токарно-револьверные станки: на таком во время прошлогодней практики меня обломком сверла в лоб шибануло. Гулко бухают здоровенные прессы, змеюками извиваются ленты конвейеров, на стенах мелькают пламенные отсветы от печей. Я огибаю большущую плиту, привешенную к неподвижной стреле крана, увертываюсь от струи расплавленного металла и перепрыгиваю через тележку с железным ломом.

Главное, я всю дорогу знаю, что цех автоматический, и в нем всего три человека – я, мой друг Терминатор с лицом Эдди Мэрфи и Главный Вселенский Злодей. Злодея, ясный перец, надо победить, но это потом, а пока позарез необходимо выбраться на свободу. Ну, я и спасаюсь изо всех сил.

Терминатор наваливается на створку огромных ворот, но всей его терминаторской силы не хватает, чтобы их открыть. Да еще и пятачок перед воротами оказывается площадкой гигантского пресса, и невероятная тяжесть металлической громадины опускается на плечи новоявленного атланта.

Я застываю в растерянности. Терминатор из последних сил сдерживает натиск механического чудовища. Из-под потолка доносится сатанинский хохот Главного Злодея.

– Ману, ману тапай! – электронный голос прерывается от напряжения, глаз Терминатора вываливается и повисает на щеке красной лампочкой.

– Как? – в отчаянии кричу я.

Но тут Терминатор не выдерживает, и плита расплющивает его в металлический блин.