Программист для преисподней

Я подняла голову и одарила его своей самой обаятельной улыбкой. Я действительно была счастлива. Как будто провинциальному актеру позвонили из Голливуда и предложили сыграть главную роль в блокбастере. Однако по его виду я поняла, что разговор не закончен. Напротив, он только начинался.

Мне прочитали длинную лекцию о моральном кодексе высшего света, в который я теперь вступаю, и перечислили мои обязанности, как будущего члена их семьи. Провинциальному актеру объяснили, что с момента подписания контракта с Голливудом он больше не принадлежит себе. Он становится частью огромного механизма, маленькой шестереночкой, и должен вращаться вместе со всеми. Меня предупредили, что я должна полностью и безоговорочно соблюдать все правила поведения, принятые здесь. От точности соблюдения этих правил и выполнения обязанностей зависит мое будущее благополучие. Конкретно все льготы и выгоды он перечислять не стал, понимая, что это я и сама знаю. Несколько раз подчеркнул, что если я буду себя хорошо вести и, главное, – если его сын будет доволен, то у меня будет все, о чем может мечтать советская женщина. Он очень любил подчеркивать, что все мы – советские люди, да. А вот если я стану сачковать и пренебрегать своими, не слишком то и сложными обязанностями или нарушу правила поведения, принятые в их доме и обществе, то у него найдутся средства поставить меня на место. Он именно так и выразился. И повторил, заставив меня смотреть ему в глаза:

– В случае чего, я сумею поставить тебя на место. А если что за тобой замечу, то просто уничтожу. Думаю, ты понимаешь, о чем я. И запомни: я предупреждаю только один раз. Ты предупреждена…

При всем своем самообладании, я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки. Он спрятал папку в выдвижной ящик стола и запер его на ключ. Потом, как ни в чем не бывало, вышел из-за стола и подошел ко мне. На лице его была широкая улыбка. Он протянул ко мне руки.

– Ну, иди ко мне, дочка. Дай я тебя поцелую. А теперь беги, порадуй семью хорошей новостью…

Вот так я получила папашино благословение. Дальше все было как в кино. У этих людей все было просто и доступно. Первым делом меня снабдили новым гардеробом. Это тут же вызвало перманентную зависть со стороны баб у меня на работе и, соответственно, мою первую головную боль в новом положении жены сына высокого сановника.

Свекор устроил нам роскошную свадьбу в закрытом ресторане. Была куча народу, ужасно солидные мужчины, в дорогих импортных костюмах; женщины были одеты в сногсшибательные наряды, сверкали бриллиантами и золотыми украшениями. Меня разглядывали откровенно и без церемоний, словно породистую скаковую лошадь на аукционе. Хорошо, зубы не щупали. Хотя по глазам старикашек было видно, что они как раз не прочь и пощупать. Не зубы, конечно…

Прямо из ресторана нас отвезли в аэропорт, и мы отправились в свадебное путешествие по Европе. Это была сказка. Мы не останавливались в больших дорогих отелях, но в каждом городе к нашим услугам была небольшая уютная квартира с приходящей горничной, и всегда наполненным холодильником. С утра к дому подъезжала машина, и любезный гид устраивал нам чудесные экскурсии. До этой поездки пределом моих мечтаний была профсоюзная путевка в институтский профилакторий в пригороде. У меня ведь все деньги уходили на то, чтобы прилично одеться и нормально выглядеть. Я и так, ради совершенно необходимого мне тюбика косметического крема или баночки пудры, могла по два-три дня не обедать. Какими усилиями я собирала деньги на более крупные покупки – страшно вспомнить!

После возвращения из свадебного путешествия, я официально переехала в дом к мужу и новоприобретенным родителям, и стала блаженствовать в новом для себя качестве члена семьи высокопоставленного слуги народа. Я была счастлива: я добилась всего, о чем только могла мечтать девчонка из простой инженерно-врачебной семьи. Я честно играла по указанным мне правилам, а сама старалась взять от жизни все, что могла. Впрочем, такое поведение прекрасно вписывалось в устои их жизни. Именно так все и поступали.

В тот вечер у Женьки я опомнилась, когда на часах было без четверти одиннадцать. А меня ведь ждал дома муж. И, что намного страшнее, – сам свекор. Я выскочила как сумасшедшая, остановила такси и всю дорогу придумывала, что скажу мужу. В критических ситуациях я всегда мыслю разумно. Когда я зашла в дом, у меня уже было готово вполне достоверное оправдание моему позднему возвращению. Потом у меня «разболелась голова», и я легла спать, завернувшись до подбородка в одеяло, и уткнувшись лицом в стенку. Все прошло нормально.