Программист

Но сегодня все выглядело иначе… С первого взгляда Стас понял, что оба кода описывают модель не обобщенного, а вполне определенного живого существа, точнее — модель некого вполне реального Человека, со всеми его строго индивидуальными достоинствами и недостатками. Получалось, во-первых: восприятие Стаса по какой-то причине избавилось (теперь в этом не могло быть сомнений!) от тумана, мешавшего ему осознать смысл работы. Во-вторых: желание перепрограммировать одного из своих знакомых едва ли попадало под понятие «женской шалости»!

Разобраться, в чем состояла коррекция личности, оказалось труднее. И начальная, и конечная модель отличались повышенной проработанностью, то есть описывали не выделенные, как обычно, параметры, а все качественные и количественные характеристики без разбора. Создавалось даже ощущение, что заказчик не смог толком определиться, чего он сам хочет или что для него особенно важно. Те самые многочисленные детали и ненужные подробности, что раньше усложняли пошаговое решение задачи, теперь рассеивали внимание Стаса, мешая ему разглядеть последовательность затребованных превращений.

У первоначальной модели были особенности, некоторые характеристики, выделяющиеся на фоне других своей интенсивностью. Они же присутствовали и в модели-результате, следовательно, программою не затрагивались. Разве что, становились еще более выраженными… Больше взгляд не отмечал ничего контрастного — Стас как будто вглядывался в фотографию лица незнакомца, увеличенную в сотни раз и потому кажущуюся набором разноцветных пикселей…

Молодой человек вспомнил, что уже видел когда-то нечто подобное. Давно, возможно, во время учебы, возможно, на иллюстрациях интерактивного курса университета… Он вспомнил, какой изучал предмет, вспомнил, какую проходил тему. «Разбалансированные системы и их последствия»… Человек, в математической модели которого резко выделялись несколько несвязанных характеристик, мог потерять объективное восприятие действительности, перестать адекватно оценивать входящие данные, перейти в состояние разбалансированной системы, а, говоря проще, свихнуться…

Неужели в этом и был смысл Юлиной прихоти? Юля наняла первого попавшегося ей программиста, чтобы совершить преступление — написать нейропрограмму, расшатывающую нервную систему соперницы или неизвестно в чем провинившегося поклонника?!

Через призму этой догадки задача предстала как на ладони, словно закодированный текст, после использования ключа. Она обрела новые грани, поразившие Стаса глубиной и тщательностью проработки. Даже постановка условий, сперва показавшаяся непродуманной, говорила о высоком профессионализме тех, кто ее сделал. При всем желании программист-исполнитель не мог добиться поставленной цели в лоб, не мог сформировать модель-результат простым математическим уравнением. Он не мог сказать, что цель работы — разбалансирование системы. Исходный объект изначально трудно было назвать «сбалансированным» — он был ярким, незаурядным, имел особенности, возможно, таланты, которые кому-то пришло в голову обратить против него самого, стерев, таким образом, тонкую грань, отделяющую гения от безумца. Как работала нейропрограмма? Она шаг за шагом выбирала и активизировала то одну, то другую яркую особенность неизвестной личности, делала их неуправляемыми, создавала конфликты и противоречия между сознанием и подсознанием. Параллельно воздействуя на множество совершенно разных свойств личности, никак не связанных с обрабатываемыми — у объекта, подвергнувшегося воздействию такого кода, или у людей, которые находились рядом и наблюдали за этим объектом, не было шансов понять, к чему ведут постепенные и все более отчетливые изменения в характере или психике. Такая программа попадала под определение «цифрового шума», точнее, маскировалась под «цифровой шум»…

Стас поразился и красотой собственного творения, которому преподаватели университета наверняка поставили бы высшую оценку, и острым умом заказчика, направившего не знающего сути своей работы исполнителя по пути написания такого изящного и разрушительного кода!

Оставалось только понять, для кого предназначалась информационная бомба.

Заказчиком выступала прекрасная Юлия… Кому же эта лелеемая жизнью особа могла желать гибели? Ради кого потратила бы столько сил постановщика и программиста? Ради кого рискнула бы своею свободой? Раздумывая, Стас улыбнулся случайной мысли: «разве что, ради того, кому итак принадлежала ее свобода — тогда, выходит, и потерять нечего»… Осознание сдуло улыбку с губ молодого человека — он вспомнил, что сказал Алексей Павлович: «Альберт Яковлевич лег в больницу…» Выходило: не в простую больницу — не с сердцем, легкими или печенью! В психиатрическую! Вот кого довел до безумия код Стаса! Вот кого Юлия Сергеевна ненавидела больше, чем любила свою свободу!