Программист

— Возникнут пожелания — они выслушают, и, если сочтут необходимым, доложат мне. Вы, Станислав Александрович, наверняка не так все понимаете: здесь не тюрьма и не колония строго режима. Руководство считает необходимым убедиться в работоспособности своих будущих специалистов в условии их полной изоляции от внешнего мира и, особенно, от Сети, однако никто не собирается насильно задерживать вас для достижения каких-то личных целей. В любой момент вы вольны подойти к охране и потребовать остановки эксперимента. Вас вывезут обратно в город. Мы больше не встретимся.

— Значит, чтобы получить работу, я должен просидеть в одиночестве две недели?

— Четырнадцать дней.

— Здорово! Я ведь даже не знаю, ради чего! Что за работа, какие условия, сколько будут платить?

— О деньгах не волнуйтесь. Продержитесь две недели — деньги перестанут вас беспокоить. Кроме непосредственно зарплаты, для каждого из наших сотрудников открыта льготная кредитная линия в Центробанке. Если не продержитесь испытательный срок, тоже ничего страшного — сможете вернуться в ВУЗ и повторить процедуру поиска работодателя — у нас есть соответствующая договоренность с администрацией вашего университета.

— Но родители… Никто же не знает, что я здесь…

— Поэтому я и спросил, готовы ли вы приступить немедленно.

— А если не готов?

— Вас отвезут домой, как привезли сюда. Заберут еще раз в условленный день и час — сами договоритесь с водителем. Сколько вам потребуется времени? Дня достаточно?

— Думаю, да.

— Хорошо. Завтра суббота. С субботы и начнем.

ГЛАВА 4.

Родители к рассказу Стаса отнеслись спокойно. Университету платили деньги. Работодатель не «с улицы» — его нашел университет. Две недели? Мало ли какие бывают трудности? Ничего страшного. Если для всех в этом научно-исследовательском центре такие условия, значит, и Стас потерпит. Другие же до него как-то справлялись?

Друзья были менее единодушны.

— Брось ты их! — заявила Вика. — Вернись в ВУЗ. Что может быть хорошего, если первое же знакомство начинается с унижения?

— Я же говорил, что ты выиграешь пари, — совсем по-другому отреагировал Дима. — Срок только какой-то странный: две недели.

— Что в нем странного? — не понял Стас.

— Не нравится мне, вот и все.

— Время обновления операционной системы? Ты думаешь, меня хотят запрограммировать?

— Не думаю, конечно. Но, если хотят, то две недели им как раз хватит… Да, шучу я, чего испугался?! А ты смотри на свое заточение с оптимистической точки зрения: разве не отличная возможность передохнуть после экзамена? Смена обстановки, тишина, никаких раздражителей, вроде меня с Викой. Две недели, конечно, многовато, но нам всем нужно время, чтобы освоиться с переменами. Раньше бы все равно не собрались. Вот «выйдешь на свободу», как раз наберется, о чем судачить.

— А ты уже побывал у отца? — вспомнил Стас.

— Даааа… Ничего интересного. Суета, все какие-то озабоченные, нервные. Папа даже минуты не нашел — совещания у него, планерки, инструктажи. Пообщался с его секретаршей — хорошенькая такая брюнетка, лет двадцати двух. Улыбчивая. Но тоже — дала код доступа к базе внутренних уставов и упорхнула.

— А ты, Вика?

Девушка недовольно фыркнула:

— Что я? Меня никуда и не звали. Получила по почте десяток документов. Сижу теперь, разбираюсь.

Взвесив все за и против, Стас решил, что глупо отказываться от перспективы, о которой он так ничего и не выяснил. Что, если для достижения того результата, о котором он вскоре узнает, не трудно будет просидеть взаперти год и пройти через самые суровые испытания? Дорогие машины, вышколенные охранники, внутреннее убранство залов и лифтов… А университет и в самом деле отвечал за тех, кого выбрал в работодатели — в случае чего, родители будут знать, к кому обратиться…

Но четырнадцать дней взаперти пролетели совсем не так быстро, как представлялось Стасу. Одиночества физического молодой человек не боялся: в современном мире люди мало общались и потому не нуждались в постоянном контакте лицом к лицу даже с родными и близкими. А вот потеря привычного сетевого контента заставила Стаса почувствовать себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове.

В доступном молодому человеку информационном пространстве имелся неограниченный набор видеофильмов, как документальных, так и художественных, богатая библиотека, музыкальные записи от попсы до классики. Но смотреть, читать или слушать по собственному выбору и наедине со своими мыслями было совсем не так интересно и даже тоскливо. Никто не рекламировал новый фильм, никто не делился впечатлениями после его просмотра, негде было посмотреть рейтинг зрительских симпатий, не с кем было поспорить или обсудить подробности…

Все самые известные в Сети игры запускались точно так же, как «на свободе». Но играть в них приходилось одному, от чего терялся основной смысл. Хотелось сравнить свой результат с лучшим за день, за месяц, за год. Хотелось поспорить и выиграть, а не развлекать самого себя, соревнуясь с самим собой…