Программа

— Но у Беттерса охват намного шире, чем у Мэнсона. К концу следующего месяца он будет вести свою деятельность в шести штатах, — попытался убедить его Тим.

— И по всем признакам он будет это делать в соответствии с действующим законодательством. — Винстон откинулся на спинку дивана и сложил руки на коленях. — Мы не можем использовать в качестве доказательств ничего из того, что ты нарыл в его офисе. Беттерс с полным основанием полагает, что там он имеет право на некоторую конфиденциальность.

— Да ладно тебе, Вин, — сказал Таннино. — Ты ведь и сам знаешь, как это все делается. Я сам сказал Рэкли, чтобы он…

— Я не хочу ничего знать об этом. — Винстон изобразил приступ глухоты, потирая уши. — Похоже, у меня временные проблемы со слухом.

Тим спросил напрямик:

— Ты не можешь построить дело ни на чем из того, что я тебе принес?

— Ты показал отличный пример оперативно-следственной работы. Но если мы пойдем с этим в суд, то добьемся только того, что поднимется протестная волна движений и организаций, вопящих об ущемлении их прав. Никакого толку из этого не выйдет. Ордер на обыск раздавят, все улики отбросят в сторону, как гнилые яблоки. — Винстон устало улыбнулся и сказал то ли в шутку, то ли всерьез: — Ну как же, наш старый враг — Четвертая поправка к Конституции.

Тим почувствовал, как его уверенность начала таять. Он был благодарен Фриду за то, что тот вступил в разговор:

— У нас есть доказательство того, что Беттерс обманом заполучил десятки миллионов долларов.

— И в чем состоит этот обман? Это мошенничество? Из того, что я здесь слышал, я могу заключить, что Беттерс не использует никакую схему или прием. Они отписывают ему состояния просто потому, что он просит их об этом. Это их право.

— Можно заявить об их ограниченной дееспособности.

— Идиот, которому промыли мозги, не подпадает ни под одно юридическое определение ограниченной дееспособности. А даже если и так, кто станет выдвигать эти обвинения? Уж точно не верные слуги Беттерса. Мозги у них промыты очень профессионально. Я вообще не вижу здесь оснований для работы гособвинителя. Все, о чем мы с вами говорили, находится в ведении штата. И, поверьте мне, местный прокурор, у которого и так дел невпроворот, не больше меня захочет повесить на себя такой подарочек.

— А как насчет хранения оружия? — спросил Томас.

— Рэкли не нашел там ни мечей, ни гранат, ничего запрещенного. Беттерс может хранить у себя кучу огнестрельного оружия, если оно не фигурировало в каких-нибудь преступлениях.

— Бьюсь об заклад, все оружие у него зарегистрировано, — пробормотал Томас.

— Мы не можем рисковать, полагаясь на судьбу и надеясь вопреки очевидному, что это не так, — заметил Винстон.

У Тима пересохло во рту:

— Короче, ты не захотел выдать мне ордер на использование средств наблюдения, а теперь не хочешь открывать дело потому, что у меня недостаточно улик.

— Ну да, что-то вроде того, — Винстон помолчал, словно этот парадокс был непреложной и неоспоримой истиной. — Понимаешь, Рэкли, у нас есть законы. Они не идеальны, но других пока не придумали. И даже если начальник службы судебных приставов и прокурор и решили бы позволить себе немного вольное толкование, то ты уж точно не тот пристав, которому… — он осекся. — Послушай, ты отлично поработал по этому делу. Я не меньше тебя расстроен тем, что мы ничего не можем сделать. Я понимаю, что выступаю здесь в роли злодея, когда говорю, что пройдет в суде, а что нет. Но в последнее время нам приходится действовать очень осторожно. Защитные механизмы Конституции сильно проржавели под влиянием множества различных современных течений, и я не хочу в данном случае являться козлом отпущения, который будет отдуваться за всех. Мы все здесь в одной лодке — мы должны защищать репутацию Министерства юстиции и Службы судебных приставов. В таком деле один неверный шаг — и начнется такое: пресса развопится по всему миру; приспешники ТД будут с пеной у рта доказывать, что верблюды мы, а не он; правозащитники будут отстаивать священное право каждого человека делать с собой все что угодно, любую хрень, которая только ему в голову взбредет.

Тим взглянул на Медведя, который заочно окончил юридический факультет и в этом смысле имел перед ним преимущество. Медведь тихо выругался и провел ладонью по своей мощной шее. Не такой реакции Тим от него ожидал — он хотел, чтобы в ситуацию была внесена предельная ясность.

— Послушай меня, — сказал Таннино, — Терренс Беттерс настоящая заноза, которая все время раздражает федеральное правительство. За ним охотится налоговая, Министерство обороны давно имеет на него зуб, да и ФБР тоже. Я больше всего на свете хочу надрать ему задницу, но я не могу рисковать и лезть туда, зная, что мне от этого толку не будет, а будет только хуже, потому что у меня на него ничего нет.