Программа за Выживание (СИ)

— Ты на грани женского алкоголизма и истерики, — покачала головой Алиса, отбирая у меня бутылку. — Поэтому отдай это мне, а сама в душ и спать, — строго сказала она, подходя к раковине и выливая туда остатки вина.

«Да это же просто варварство!», — подумала, прежде чем смачно зевнуть и, встав на ноги, переползла на диван. На большее сил у меня уже не было. Поэтому, подмяв под себя декоративную подушку и положив голову на вторую, буквально на минуту прикрыла глаза и провалилась в сон до самого утра.

Проснулась от того, что у меня жутко болела спина, шея и рука, которую я отлежала — итог проведенной ночи на неудобном диване. Потянулась, а с губ сорвался стон наслаждения, как же приятно поменять позу и размять ноющие мышцы. Голова не болела, что, на мой взгляд, является безусловным плюсом и одной из особенностей моего организма. Очень надеюсь, что к годам тридцати ничего не изменится.

Тяжелый тюль бежевого цвета был плотно зашторен, не давая солнечным лучам проникнуть в комнату. Наверняка Алиса постаралась, подруга ненавидит просыпаться от солнечного света по утрам. Скинула с себя плед и встала с дивана, босые ноги утонули в длинном ворсе ковра, и поплелась в ванную. Спустя тридцать минут, за которые успела умыться и почистить зубы, принять душ, вымыть голову и сменить одежду, аккуратно зайдя в комнату, чтобы не разбудить Краснову.

На часах было только восемь утра, а в холодильнике меня ждал набор для приготовления омлета. Что ж, самое время опробовать свои навыки без пристального наблюдения Кости. Я печально вздохнула, вспоминая хмурый васильковый взгляд, но быстро прогнала видение из своей головы и, включив энергичную музыку, открыла дверцу шкафа, чтобы достать сковородку.

— С каких пор ты готовишь? — раздался удивленный голос Красновой, когда я выливала приготовленную смесь на сковородку, виляя бедрами в такт музыке.

Удивление Алисы было понятно. В наших домах кухня была исключительно, как декорация. И если я была фанатом еды на вынос, то Краснова каждый день лакомилась домашней едой, приготовленной Зоей Ильиничной, их с отцом домработницей.

— Меня Костя научил, — пожала плечами, переворачивая омлет и начиная нарезать свежий помидор.

— И кто же этот Костя? — поинтересовалась Краснова, присаживаясь на диван и проверяя свой телефон.

— Владелец фермы, с которым мне было нужно подписать договор, — уклончиво ответила, еще сама, не зная, осталось ли между нами что-то после моего побега. Костя ведь со вчерашнего дня так ни разу и не позвонил…

Я разложила омлет по тарелкам, положив с краю нарезанный дольками свежий помидор. Алиса с благодарностью во взгляде приняла из моих рук тарелку с завтраком и с наслаждением втянула аромат.

— И это все? — недоверчиво спросила она, удивленно приподнимая бровь.

— Пока да, — кивнула, отправляя кусочек омлета в рот. — И так будет до тех пор, пока ты не расскажешь мне, почему выходишь замуж за Смолина! — усмехнулась, заметив, как Алиса занервничала и начала ковырять омлет вилкой.

Как оказалось, скоропалительная свадьба лучшей подруги и шестой брак моего отца с моей же матерью не самая главная из моих проблем. Ведь как только за Красновой закрылась дверь моей квартиры, раздался телефонный звонок.

— Изонова, — прочла я вслух и, тяжело вздохнув, ответила на звонок. — Что Вам опять от меня нужно, Инна Игоревна?

Глава 46

Инна Изонова всегда считала себя умной женщиной, готовой ко всему заранее и просчитывающей все наперед. Родом из северного маленького городка, из которого она уехала в восемнадцать лет и с тех пор ни разу не возвращалась обратно, оборвав все связи с родными, Инна Игоревна редко вспоминала о своем прошлом. Женщина создала себе легенду — богатые родители, которые после распада СССР эмигрировали в Германию вместе с дочерью. Ее фантазия, мечта, открыла одну дверь, а потом она начала врываться в другие с ноги и без малейшего стеснения.

«Судьба, та еще сука!», — все время повторяла себе Изонова, ютясь в маленькой прямоугольной комнате в общаге, деля ее еще с тремя одногруппницами. Она не забыла об этом и в тот момент, когда впервые вошла в здание телеканала, будучи обычным стажером, работающим на птичьих правах. Не переставала повторять себе эту фразу изо дня в день, пока шла по головам слабых мужчин, тупых мажоров и красивых легкодоступных, но недальновидных глупышек. Своей карьерой Инна Игоревна Изонова была обязана лишь своему уму и хитрости, а не щедрому мужчине или богатым родителям.

— Инна Игоревна, можно? — промямлил светловолосый паренек, осторожно заглядывая в кабинет через приоткрытую дверь. Волосы его были растрепаны, круглые очки съехали на кончик носа, клетчатая рубашка в некоторых места выправилась из пояса брюк.

— Сколько еще я буду тебя ждать, Сеня! — надменно спросила женщина, вальяжно облокотившись на широкую кожаную спинку своего рабочего кресла. — Уже девять! А у меня на столе все еще нет досье на эту белобрысую выскочку и ее папашу, — недовольно воскликнула Изонова, скривившись при одном упоминании Анастасии Сорокиной.