Прогноз гадостей на завтра

– Моя дочь рядом с клоунами и дрессированными обезьянами… Боже! Хорошо, дед не дожил до позора!

Напрасно Гема пыталась объяснить, что в пресловутом училище обучают еще и искусству эстрадного пения. Нет! Ни мать, ни отец даже слышать не хотели ничего на эту тему и отправили дочь в медицинский.

Именно в этот момент огромное яйцо зависти треснуло и из него вылез птенец ненависти. В гигантского монстра он превратился после того, как Ниночка «отбила» у лучшей подруги Эдика Малевича. Да, да, именно отбила, хотя сама Арбени и не подозревала об этом.

Гема частенько забегала к Нине в консерваторию, приходила на вечера отдыха. Эдик нравился ей давно, только Малевич совершенно не замечал девушку. Однажды, когда объявили «белый танец», Гема набралась смелости и пригласила Эдика. Они немного поболтали, и на следующий танец Малевич уже сам позвал Гему. Весь вечер они проплясали вместе, потом Эдик попросил у нее номер телефона. Целую неделю длился их роман, спустя семь дней Малевич исчез, просто перестал звонить, а затем Гема узнала, что он начал ухаживать за… Ниночкой.

Естественно, свидетельницей при шикарном бракосочетании была Гема, стояла в розовом костюме, элегантной шляпке и с букетом нежных гвоздик около Нинуши, одетой в белый пиджачок и брючки, в руках у Арбени были такие же гвоздики. С первого взгляда было и не разобрать, кто из двух подруг невеста, а кто свидетельница, обе весело улыбались и выглядели невероятно счастливыми. Только Геме пришлось употребить все свои актерские способности, чтобы смеяться, смеяться, смеяться. Но на душе царила чернота, а в голове билась мысль: эх, кабы Нинка сейчас умерла, Эдик бы погоревал чуток, да и женился на ней, Геме. Отчего Даутовой взбрело такое в голову? Вокруг бегало столько хорошеньких и молоденьких, но она была уверена: руку и сердце Эдик отдал бы ей.

Что переживала Гема, глядя на счастливых молодых супругов, не знает никто. У Даутовой не было никаких кавалеров, и каждую свободную минуту она проводила у Арбени, обливаясь желчью и завистью. Заполучить Эдика ей хотелось безумно. Эффект прерванного действия, так называется подобное поведение в психологии. Это когда вы очень хотите, просто до дрожи, купить замечательное платье темно-вишневого цвета, выставленное в витрине. Копите деньги, ходите мимо, мечтая о шмотке. Наконец, имея в руках необходимую сумму, врываетесь в магазин и узнаете, что пятнадцать минут назад его продали! Торгаши мигом начинают предлагать другие вещи, более элегантные, менее дорогие. Но нет! Вас заклинило именно на том, желанном, но недоступном. Действие не завершилось, прикид не куплен. Потом в гардеробе повиснет много платьев, костюмов, но о том, вишневом, будет мечта всегда! Вот так и Гему зациклило на Эдике, хотя справедливости ради следует отметить, что у квартиры Даутовой отнюдь не толкалась толпа поклонников, честно говоря, их совсем не было. Но все же Гема бы, наверное, никогда не придумала свой дьявольский план. Натолкнул ее на мысль об убийстве… сам Эдик.

Однажды они обсуждали только что увиденный фильм «Вторая любовь». Сюжет ленты был прост и незатейлив. Главная героиня, умирая, умоляет лучшую подругу выйти замуж за своего мужа. Но тот отказывается выполнить последнюю волю жены.

– Вот уж никогда бы не попросила подругу о таком, – фыркнула Гема, – она что, не любила своего мужа?

– По-моему, наоборот, – вздохнула Нина, – кстати, если б я умирала, то точно бы велела Эдику на тебе жениться.

Гема засмеялась:

– Представляю его реакцию: бежать скорей до канадской границы!

Но Малевич, присутствовавший при разговоре, неожиданно серьезно сказал:

– Нет, ты ошибаешься. Мне из всех женщин вокруг нравятся только Нина и ты. Умри, не дай бог, Нинуша, женился бы на тебе, Гемочка.

Даутовой показалось, что ей в сердце вонзилась раскаленная стрела. Сославшись на головную боль, она рано ушла домой и заперлась в своей спальне.

Говорят, иногда у людей случаются гениальные прозрения. Великий Менделеев увидел во сне свою таблицу, «Марсельеза» была написана за одну ночь, математики всего мира бьются над доказательством теоремы, которую Ферма набросал наспех, перед дуэлью, где его и убили. Многие люди науки и творческих профессий знакомы с этим ощущением, когда реальный мир перестает существовать, а рука, записывающая гениальные фразы, не успевает за мыслью. Вот только не знаю, планировались ли таким образом преступления.

Гема придумала план мгновенно. Он просто возник у нее в голове, ясный и четкий. Взять дельфус регал, с которым в институте работала в основном Червь, она сама боялась, но тут, по счастью, злобные бабы «прокатили» с диссертацией Аню Яхнину, и исполнительница нашлась.

– Ужасно, – прошептала я, – ужасно. Она обрекла ближайшую подругу на смерть, знала, что есть лекарство, способное помочь, и молчала?! Ты можешь понять такое?

Костин нахмурился: