Профессор по вызову

По правде говоря, ей самой было удивительно, до какой степени ей оказалось важно, чтобы никого постоянного рядом с ее руководителем не было. Она до сих пор не понимала, что ее так взбеленило — ведь его нерегулярных пассий она переносила с достаточным равнодушием. Ну есть, и есть. Было б странно, если бы рядом с таким видным мужчиной не было красивых женщин для здорового образа жизни. Сама она на роль его постоянной любовницы не претендовала — во-первых, знала, что долго в этой роли не продержится, а во-вторых, не была уверена, что готова посвятить свою молодость мужчине на пятнадцать лет старше ее.

Гораздо интереснее было вертеть им на некотором расстоянии — то приближая к себе, как тогда, в машине, то отдаляя, показывая, что никаких обязательств у нее перед ним нет, и быть не может.

Да. Как собака на сене — признавалась Белова самой себе совершенно честно. Она хотела, чтобы Багинский был ее и только ее, но только тогда, когда ей хочется, а не постоянно. Нечто вроде постоянного мальчика по вызову. Ну, или профессора по вызову — хихикнула она, поправляя перед зеркалом свои идеально нарощенные, платиновые волосы.

Встреча с профессором была назначена на два часа дня, и к ней Белова подготовилась основательно. Оделась неброско, но со вкусом, как и подобает девушке ее положения — светлые туфли на тонком каблуке, прозрачные чулки под гладким, лилового цвета, офисным платьем. И дорогущее белье почти полностью из кружева и натурального шелка — возможно, придется утешить Максима Георгиевича не только словами.

Основательно надушилась во всех стратегических местах, подкрасила губы прозрачным блеском и руками подтолкнула груди повыше, чтобы бросалась в глаза соблазнительная ямка между ними.

— Ходячий секс! — промурлыкала своему отражению в зеркале и послала самой себе воздушный поцелуй, не касаясь накрашенных губ.

Придерживая локтем папку, которую взяла с той же целью, с какой повесила на нос ненужные ей изящные очки на золотой цепочке, Юлечка Белова продефелировала по коридору к лифту, наслаждаясь восхищенным взглядом замершего при ее появлении уборщика, поднялась на этаж выше, дошла до заветного номера… и зажмурилась от захлестнувшего ее сладкого ощущения победы, сама себе напоминая довольную, наевшуюся сметаны кошку, которой сейчас еще и спинку почешут.

Мысленно пробежалась по своему телу, в последний раз убеждаясь, что всё у нее идеально, а заодно сделала пару упражнений на расслабление горла, как ее учили на пройденном недавно онлайн-курсе по минету с заглотом. Так, на всякий случай.

И коротко, звонко постучала в дверь.

— Войдите, — совершенно неожиданно ответил на ее стук женский голос. От изумления Юля даже икнула. Что за хрень?! Кто там у Багинского?! Может, уборщица? А почему по-русски отвечает?

Охваченная нехорошим предчувствием, Белова нажала на ручку двери, толкнула ее и, не удержавшись, в голос вскрикнула.

Закинув ногу на ногу, на диване гостиной номера восседала никто иная, как Маргарита Птичкина, которая должна была сейчас рыдать, свернувшись в комочек, где-нибудь в Стамбуле, накануне отлета домой. Желательно, надравшись до неприличного состояния.

— А-хххх… — захрипела Белова, чувствуя, как расслабленное упражнениями горло сковывает спазмом. Прокашлялась как следует… и снова бессильно захрипела.

Птичкина презрительно скривила губы.

— И это всё? На большее тебя не хватит?

— Что… ты… здесь делаешь? — голос, наконец, вернулся. Медленно прикрывая за собой дверь, Белова пыталась думать. Что могло пойти не так? Эту дрянь не изнасиловали? Или ее психика оказалась устойчивее, чем она предполагала? А сообщение тогда кто послал? У нее — телефон Багинского? Или он с ней заодно?

— Не волнуйся, Белова. Максим Георгиевич не знает о том, как ты науськала на меня Аслана. И полиция тоже. Пока, — спокойно ответила на ее лихорадочные мысли Птичкина.

Ах вот оно что! Она занимается вымогательством! Ё-мое, как же можно было так ошибиться в человеке! А врагиня-то оказалось — кремень! Сидит, словно королева — будто ее не трахали всю ночь с кляпом во рту…

— Что тебе надо? — настороженно спросила Белова, вжимаясь спиной в дверь.

— За то, что ты умышленно ввела в заблуждение секс-работника, внушив ему, что он должен меня изнасиловать по моему же собственному желанию, зная, что он плохо соображает под влиянием наркотиков, а у меня кляп во рту, и я не могу его остановить безопасным словом? Ну, как минимум, мне нужно, чтобы ты попросила у меня прощения.

— С какой это стати? — Белова нахмурилась от такой наглости, чувствуя, как к ней постепенно возвращается уверенность. — И вообще, я думала, мы квиты, Птичкина. У тебя — моя запись, у меня — твоя. Ну, подумаешь, пошалила немного напоследок, в отместку… Надо же мне было как-то спустить пар… А тебе нужно меньше клювом щелкать — будет тебе урок на будущее. И, вообще, я не вижу, чтобы ты прям сильно пострадала, между нами. Получила удовольствие — скажи спасибо. Хоть мне, хоть Асланчику…