Он коротко рассмеялся, чуть отстраняясь и начиная развязывать тесемку на пижамных штанах, и так сидящих слишком низко на бедрах.
— Ты хотела, чтобы я именно
Штаны вместе с боксерами скользнули вниз по бедрам и хорошо прокачанным ногам, улегшись на пол мягкой горкой. Не выдержав, мой взгляд скользнул следом, остановившись на полностью возбужденном члене, направленном в мою сторону.
От одного только вида в бедрах словно огонь вспыхнул, ноги ослабли, а рука сама по себе потянулась к нему… Боже, что я делаю… Жар поднялся до груди, залил шею и щеки, и уже было непонятно, возбуждение это или стыд.
Это ведь теперь не проститут, с которым можно вести себя как угодно, потому что «уплочено»… Ты знаешь, что Багинский — настоящий профессор, мало того — мужчина, тот, с которым ты теперь будешь видеться каждый день, с которым у тебя будут…
Можно! — твердо ответил кто-то внутри меня, годами мечтавший о таком вот мужчине. Умном, красивом, с кубиками на животе и членом, который само совершенство. И сейчас я это совершенство возьму в…
— Ну уж нет, — мою потянувшуюся руку легко отбили в сторону. Дернув головой вверх, я ошалело уставилась в усмехающиеся глаза Багинского. — Ты не это заказывала, Марго. Так что смотреть можно, а руки распускать — нельзя.
От стыда уже наверняка вся багровая, я шарахнулась от него к двери, готовая выскочить и бежать отсюда куда глаза глядят… но не смогла, взглядом зацепившись за его руку, которая, медленно, пройдясь по крепкому животу, скользнула ниже — к черной поросли в паху… а потом, все так же медленно огладила возбужденный мужской орган по всей его длине, задерживаясь на головке и размазывая по ней прозрачную каплю смазки…
Скопившуюся во рту слюну невозможно было проглотить тихо. Наверняка, Багинский услышал это и сейчас снова рассмеется надо мной. Но сбежать я уже не смогла бы, даже если бы очень захотела — ноги буквально вросли в плитку пола ванной, а спина в дверь. Я даже взгляд оторвать от его члена больше не могла. Так и стояла, замерев, словно меня околдовали — только зрачки двигались следом за его рукой, уже успевшей охватить член пальцами…
— Нет, так тоже не пойдет… — сиплым голосом сообщил мне Багинский спустя всего несколько секунд медленной, но несомненной мастурбации. — Ты ТАК смотришь, что твоё шоу кончится, не успев начаться… Давай-ка кое-что подкорректируем.
Отпустив член — а заодно и меня «расколдовав» — он повернулся и шагнул в просторную, остекленную кабинку душа, одновременно в нем открывая в нем воду. Не дожидаясь, пока она нагреется, шагнул под хлесткие, прохладные струи и поежился.
— Ух ты! Холодная… — прокомментировал, снова поворачиваясь ко мне и явно красуясь, мокрыми руками растирая тело… спускаясь к члену и почти касаясь его… но тут же отводя руку, словно передумал. И каждый раз у меня дыхание перехватывало в ожидании того, что сейчас, вот уже сейчас продолжится моё «шоу».
— Ты не против, если я заодно помоюсь? — нарочито небрежным голосом спросил Максим и, не дожидаясь ответа, выдавил на руку мыла из висящей на стене матово-синей бутыли. Я закусила губу, чтобы не заскулить от нетерпения, и мотнула головой. — Ну вот и отлично… А то со вчера еще в душе не был…
И словно не замечая меня, принялся спокойно намыливаться — сначала плечи, потом грудь, голову даже помыл, стащив с волос маленькую, черную резинку… Потом медленно, закрыв глаза, спустился мыльными руками к паху… намылил его… и не затронув хозяйство, перешел к ногам.
— Ах ты зараза… — процедила я, уже втянув воздух, предвкушая встречу его руки и члена.
Багинский немедленно приоткрыл один глаз, выгибая бровь.
— Что-то сказала, Птичкина?
Отводя глаза, я пробурчала что-то неразборчиво-ругательское.
— Неужели тебе не нравится мое представление? — в голосе его прозвучали обиженные нотки, которые немедленно сменились на тягучие, бархатно-хрипловатые, от которых мурашки тут же побежали вдоль позвоночника. — Может, подскажешь мне, что делать дальше? А то я, знаешь ли, ничем подобным раньше не занимался…
Не дрочил в душе, что ли? — чуть не зарычала я на него. Ты серьезно? Я понимаю, если в куни ты не эксперт, но в мастурбации-то, которой каждый мужик по нескольку раз на дню занимается, уж всяко должен разбираться!
Однако по всей видимости, Багинский не шутил и, действительно, ждал от меня указаний.
Указаний? Или… грязных разговоров?! — осенило вдруг меня.
О боже… Он хочет, чтобы я сказала ему… чтобы я попросила…
— Чего ты хочешь, Марго? — неожиданно жестким голосом подтвердил он мои опасения. — Скажи мне, или я продолжу намыливать всё, кроме…
— Да положи уже руку на член! — выпалила я на одном дыхании, боясь, что передумаю. И тут же зажмурилась.
— Так? Просто положить?
Еле услышав вопрос от грохочущего в ушах бешенного пульса, я открыла глаза — его рука действительно лежала на члене — открытой ладонью вниз, касаясь, но не охватывая его пальцами.