Профессионал

Никогда в жизни я не была так сбита с толку.

— Ты… ты собираешься меня поцеловать?

Он прохрипел:

— Ты хочешь, чтобы твоим ртом обладал такой как я? — Перстень на его большом пальце сверкал во время этих медленных движений.

Хороший вопрос. Я ответила на него, когда с губ слетел мой ответ:

— Попробуй и узнаешь.

— Думаешь, я остановлюсь на поцелуе?

— Полагаешь, я хочу, чтобы ты останавливался?

Этот ответ, казалось, вывел его из оцепенения. Будто обжегшись, он отдёрнул руку, а потерянное выражение на лице трансформировалось в отвращение. И вновь он приказал:

— Прикройся.

Сейчас он был также разъярён, как и я несколькими минутами ранее, но я совершенно не понимала, в чём тут дело.

Я одёрнула полы халатика, пока русский поднимался на ноги.

Когда он схватил меня за руку, поднимая с земли, здравомыслие ко мне вернулось — та Натали, которую я знала всю свою жизнь, решила снова к нам присоединиться.

Что за сумасшествие меня только что одолело? Дрожащими руками я стиснула свой халатик. Я позволила прикасаться к себе этому мужчине, этому незнакомцу, да ещё и поощрительно качала бёдрами.

Если бы он попытался трахнуть меня прямо на земле, то думаю… думаю, я бы ему позволила.

Стиснув моё плечо в кулаке, он потянул меня вперёд.

— Если побежишь — я тебя поймаю. Это моя работа. — Глазами он поймал мой взгляд. — А потом я опрокину тебя через колено и как следует отшлёпаю твою шикарную задницу, чтобы ты поняла, что к чему.

В этот момент я споткнулась, но он вовремя меня подхватил. Выпрямившись, он скривился, уставившись на мою подпрыгивающую грудь.

Без лифчика в шёлке. Никакой пищи для воображения.

— Я не убегу, если ты перестанешь меня тянуть! Я не хочу с тобой ехать. Я знаю, кто ты такой. Ты — мафия. А значит, мой отец — тоже. — Отрицай, отрицай! Рассмейся мне в лицо.

Севастьян стиснул зубы и потащил меня за собой быстрее.

Не отрицает. Мой отец, этот человек и пилот — были членами мафии.

- Ты не заставишь меня к нему отправиться — ой! — Мою ногу пронзила внезапная боль — я наступила на колючку.

Не сбавляя темпа Севастьян подхватил меня на руки, словно пушинку.

Мне ничего не оставалось, кроме как обнять его за шею.

— Ну, подожди, я не хочу в это вляпываться! — Мой рот находился в каких-то сантиметрах от его горла, от его вздрагивающего адамова яблока. Я впитывала его тепло, могла чувствовать биение его сердца, которое усилилось, хоть он больше и не бежал, когда я проворковала:

— Севастьян, пожалуйста.

— Тебя уже поймали, — он словно вынес приговор.

Мы миновали поле. В отчаяньи я прошептала:

— Pozhaluista, net.

- Наталья, — прохрипел он. — Я тебя не отпущу. Я не могу. Смирись.

Когда мы добрались до самолёта, пилот при виде меня задрал брови. Я могла лишь догадываться, о чём он думает. Я, на руках у Севастьяна, волосы растрёпаны, соски торчат.

Когда блондинчик плотоядно оскалился, Севастьян буркнул по-русски:

— Ты скалишься на его дочь? За это мне придётся принести ему твои глаза.

Пилот сглотнул; я — ахнула. Я совершенно точно понимала, что Севастьян был способен на такое зверство.

А потом он понёс меня вверх по ступенькам. Чёрт, чёрт, чёрт! Господи, это взаправду!

Пилот последовал за нами, заперев внешнюю дверь. К тому времени, как он заперся в кабине, дверь с шипеньем захлопнулась.

В ловушке.

Глава 5

Севастьян усадил меня на одно из сидений, и я попыталась что-то сказать, но закипающий внутри гнев полностью лишил меня слов. Он притащил меня в самолёт против воли. Он похитил меня.

Мне хотелось сказать «Тебе это так просто с рук не сойдёт» или даже «ты за это заплатишь». Но я подозревала, что обе фразы окажутся ложью.

— Мы взлетаем немедленно, — произнес он ровным голосом. — Пристегни ремень.

Я не стала с ним спорить, несмотря на крайнюю степень раздражения. Мне всегда казалось, что частный самолёт — это лишь другое название для игрушечного самолёта. И разве эта пыльно-кукурузная взлётная полоса не была коротковата? Мои знания о полётах стремились к нулю, но ведь это явно было не нормально?

Пристегнув трясущимися руками ремень, я осмотрела роскошный интерьер салона. Двенадцать мест, мягкий диван, телевизор с большим экраном, встроенный медиа-плеер и длинный обеденный стол. Отполированное дерево подчёркивало изысканность меблировки.

Конечно, всё самое лучшее.

Севастьян не сел. По-прежнему напряжённый, он смотрел в иллюминатор.

Какой он, когда расслабляется?

— Я в непосредственной опасности, ведь так?

Глядя в ночь, он неопределённо пожал плечами. Видимо, это означало "да". Прежде, чем я успела задать очередной вопрос, двигатели самолёта взревели. Я вцепилась в подлокотники, ногти погрузились в гладкую мягкую кожу. Самолёт тронулся, и я обнаружила, что сообщаю Севастьяну:

— Я никогда раньше не летала.

Скорость быстро нарастала, и меня буквально вжало в сиденье. Самолёт с грохотом катился по взлётной полосе. В иллюминаторе быстро приближалось кукурузное поле. Даже Севастьян занял место на диванчике напротив.

— Я… я путешествовала на поезде.