Профессионал

В половине десятого валлиец, возвращаясь из туалета, внезапно застыл, словно столкнувшись с привидением. Какое-то мгновение он стоял, неподвижно глядя в стену. Наконец ему удалось совладать с собой, и он прежней небрежной походкой вернулся к приятелям. Через десять минут, весело помахав рукой и не адресовав этот жест никому конкретно, валлиец надел шляпу и плащ и ушел. Боб Беннет не стал следить за ним, потому что, когда он в прошлый раз связался с Кеном Бортуиком, ответа не последовало: очевидно, незнакомец – совершенно безобидный человек, хотя и чересчур любопытный от природы.

Позвонив де Вилльерсу, Дэвис доложил о своей находке, однако его отозвали на восемь месяцев ради одного сложного дела в Лос-Анджелесе. Когда он в первую неделю декабря 1978 года снова появился в «Пучке моркови», там несколько завсегдатаев из числа десантников и бывших десантников, среди которых был и Боб Беннет, дружески болтали о приближающемся Рождестве.

Списав валлийца в существа безобидные, Боб уже не обращал на него внимания – до тех пор, пока его слух не резануло слово «Мирбат». Обернувшись, он прислушался к разговору за соседним столиком.

– Готов поклясться, картина висела на стене вот здесь, – говорил валлиец. – Небольшое полотно, тот бой, увиденный глазами художника. Помню, внизу было написано название «Мирбат»… Очень сильный образ, понимаете, на заднем плане крепость, пушка в окопе и повсюду тела убитых.

– Кто-то из ребят повесил ее здесь на прошлый Новый год, – подсказал один из сидевших за столом, – но в мае Кейт Грант ее куда-то перенес, когда заново оформлял зал с колесом.

– Да, в Мирбате было серьезное дело, – продолжал гнуть свою линию валлиец. – Насколько мне известно, там горстка ваших ребят выстояла против целой орды.

– Точно, нашим там пришлось жарко, – вмешался низкий голос с шотландским акцентом. – С тех пор минуло уже почти семь лет. В газеты все это попало только через пару годков. Майк Кили, он был там главным, сразу стал героем. Но он это заслужил, спору нет.

Разговор перешел на другую тему, но Боб Беннет встревожился. Определенно, в прошлый раз он был прав. Дождавшись, когда валлиец покинет пивную, Боб выскользнул через служебную дверь и записал номер и марку отъехавшей машины. Преследовать ее он не стал – не хотелось тревожить Лин и разбивать компанию. Боб позвонил Кену Бортуику, однако того не оказалось дома. Беннет оставил сообщение его жене: «Валлиец вернулся, и его по-прежнему интересует Мирбат». Та заверила, что обязательно передаст все мужу, как только он появится дома, и Боб, удовлетворенный тем, что сделал все возможное, вернулся в бар.

Рано утром в воскресенье 3 декабря 1978 года Комитет собрался по адресу: Соумерс-Крисент, 4, в лондонском доме полковника Макферсона. Пришли все, что было обычно для зимних собраний, особенно если они обещали быть интересными. Спайк организовал эту встречу в спешке, а это означало: произошло что-то необычное. Жена полковника Макферсона уехала в Кингюсси, поэтому Джейн захватила с собой все причиндалы для кофе. Члены Комитета расселись узким овалом, поскольку гостиная была длинной и неширокой. Председательствовал Блетчли, и сразу стало очевидно, что настроен он агрессивно.

Спайк снова вернулся к событиям в Дхофаре, и Блетчли дал понять, что не намерен иметь к этим делам никакого отношения.

– Нет, нет и еще раз нет, – отчеканил он, стуча кулаком по подлокотнику кресла. – Разве вы не понимаете, что это отступление от наших основополагающих принципов? Мы с Основателем… – Помолчав, он добавил, бросив желчный взгляд на Томми Макферсона: – И полковник Макферсон, обговорив границы нашего участия, приняли единогласное решение. Это важное правило, соблюдавшееся до прошлого года, гласило, что мы ни при каких условиях не связываемся с террористами. Ни с ИРА, ни с мафией, ни с мелкими доморощенными группировками. Наша организация слишком мала. У нас недостаточно финансовых средств, а главное, мы связаны законами нашей страны.

– Блетчли прав, – вмешался Макферсон. Сделать это было нетрудно, поскольку Блетчли высказывался быстро и отрывисто, и речь нередко затихала сама собой, как будто он забывал, о чем говорит. – Однако эти основополагающие правила мы приняли много лет назад, а ни одна организация не может выжить и остаться работоспособной, не подстраиваясь под меняющиеся обстоятельства. – Он провел ладонью по коротко подстриженным волнистым волосам – признак внутреннего напряжения, хорошо знакомый членам Комитета. – Образно выражаясь, мы сшили себе одежду согласно тогдашней моде, но с годами она превратилась в смирительную рубашку, и мы рискуем стать кастратами… импотентами. Позвольте еще раз процитировать Мао Цзэдуна: «Лягушка, сидящая на дне колодца, утверждает, что небо величиной с колодец». Полагаю, для Комитета пришло время осмотреться в своем колодце. Ведь мы здесь для того, чтобы защитить наших людей от любой угрозы, откуда бы она ни пришла.

Майк Пэнни поднял брови:

– И что же мы увидим, осмотревшись?