Проезжий

Пальба прекратилась. Стоя на коленях, я извлек две пустые гильзы и перезарядил револьвер. Моя винтовка застряла в куче поваленных деревьев в восьми метрах от меня, поэтому в тот момент я не мог достать ее и воспользоваться ею.

По бровям и носу струился пот. Он заливал глаза, и я вытер лоб рукой. Мои пальцы осторожно нащупывали рану на ноге. Кровь уже просочилась через джинсы, и они стали мокрыми. Похоже, пуля задела бедро, но не повредила кость. Сок сосны часто использовали для остановки кровотечения, и я подумал, что сок ели обладает тем же кровоостанавливающим свойством.

Несколько елей росли у меня за спиной, а их нижние ветки касались земли. В тени елей виднелось пятно грязного снега. Я отполз к елям, пробрался сквозь ветви и прижался к стволу дерева. До тех пор, пока кому-нибудь не взбредет в голову раздвинуть ветки, я останусь невидимым. Любой, кто попытается это сделать, тут же получит пулю в лоб. Я ждал и слушал.

В чистом горном воздухе голоса четко слышны на далекие расстояния.

— …Попал в него, я тебе говорю! Я видел, как он упал!

— Он крепкий.

— Ага! Он побежден. Я с ним справился! Я знаю, что попал в него!

— Я видел, как он упал, — подтвердил другой. — Но я больше не собираюсь гоняться за ним. Легче убить раненого медведя.

— Нам не придется больше гоняться за ним. Мы просто отъедем немного и подождем. Если он не появится, значит, мы его застрелили. Все очень просто.

— Забери его лошадей. Ничего не оставляй.

— Только не чалого! Это — Лошадь Смерти. Ему тоже принес смерть.

— Мы не возьмем его, только отведем подальше в сторону. Мне он тоже не нужен.

То ли их голоса смолкли, то ли у меня помутилось в голове, но больше я ничего не слышал. Медленно и очень осторожно я вытянул раненую ногу. Все, что мне было нужно, находилось в сумке вьючной лошади, но они увели ее с собой. До вечера оставалось далеко, здесь в тени, холод постепенно стал меня пробирать. Ночью я замерзну совсем, поскольку находился очень высоко, а если разведу костер, они вернутся и прикончат меня.

Я разгреб руками сухие иголки, усеявшие землю, сделав небольшое углубление, потом срезал ножом еловые ветки и лег, накрыв себя сверху пышными ветками. От них мало толку, но использовать я мог только то, что имел под рукой. Будет ужасная ночь.

Над Орфан-Бут поднималась холодная луна. На вершине этой горы еще держался прошлогодний снег, а холодный ветер уныло завывал среди елей и весело играл индейскими красками на лугу. В этом пустынном мире ночью все замирало. Здесь наверху даже легкий ветерок может снизить температуру воздуха до тридцати градусов, а ребята Бэрроуза не привыкли к высокогорью. Разумеется, им доводилось бывать высоко в горах, но не так часто. Они разбили лагерь в молодом лесу под вершиной возле ручья Гринстоун. Их костер звездочкой сиял в сумерках.

Если бы они бывали в высокогорных районах, то знали бы, что субальпийские долины — это самые холодные места, поскольку холодный воздух опускается вниз, а в тундровой зоне немного теплее.

Я лежал в своей ложбинке, накрывшись ветками. Меня сковала слабость, раны болели, а вокруг стоял холод, ледяной холод, жестокий холод. Я терпел, потому что они сидели рядом, но они-то не должны терпеть. И в этом было мое преимущество. Они могут собраться и уехать, а я знал, что скоро они так и сделают.

Медленно тянулась лунная ночь, медленно наступил рассвет. Я приподнялся на локте и увидел, что они шевелятся вокруг костра. Вероятно, спорят, что делать дальше. Но я был уверен, что на вторую ночь они здесь не останутся. На стекле блеснул свет. Они осматривали в полевой бинокль островок, поросший елями. Я мог взять винтовку и сейчас кого-то убить, но это значило бы, что перестрелка начнется снова, а я был не в состоянии сражаться.

Едва я успел оправиться от одной раны, как получил другую. Только у меня появился просвет, и я начал верить, что все неприятности позади, как тут же этот свет погас. Даже если они сейчас уедут, что мне-то делать? Чтобы добраться до людей и попросить помощи, я должен преодолеть несколько миль по дикой местности, а рассчитывать на то, что кто-нибудь еще забрался так высоко, бессмысленно.

Через некоторое время я сел, а когда посмотрел на их лагерь, то от него ничего не осталось.

Ничего, но они уже направлялись ко мне и, снова рассеившись по склону, искали меня. У того, что шел сзади, через седло свисал труп. Значит, я все-таки кого-то достал.

Они вышли на меня. Я перевернулся на живот и осторожно, чтобы не издать ни малейшего шороха, подполз к винтовке и стал ждать.

Приблизившись на двести ярдов, они остановились и принялись, изучая траву, медленно ходить вокруг моего убежища. Им хотелось выяснить, не ушел ли я ночью и не оставил ли каких-нибудь следов. Ничего не обнаружив, парни собрались, поглядывая в мою сторону.

Всего их было шестеро. Один мертв, двое ранены, хотя и не очень серьезно.