Проект "Вавилон"

Патрик отвернулся. Старик уже успел вывести его из себя. И, несмотря на то, что это была простая болтовня, почему-то она ужасно действовала ему на нервы. Патрик посмотрел на пастуха. Если бы он только мог говорить!

— Да, да, это он может.

Патрик вздрогнул. В мгновение ока старик оказался около него и уставился в лицо пастуху.

— Болтает много, но ничего не говорит.

— Он разговаривает? И что же он говорит?

— Ничего не говорит. Совсем ничего. Вот так.

— Хорошо, какие слова он произносит?

— Я-то знаю.

— Да, вы знаете! Итак, скажите же мне, какие слова вы слышали от него!

— А может, и нет.

— Что?! Вы все-таки слышали что-то или нет?

— Слова, подожди! Конфисус, Конфуциус! Какой смысл в словах? Кто знает наверняка, так это или нет?

Патрику захотелось как следует встряхнуть старика. Бог мой, старик, соберись, это очень важно! Что же он сказал?

Внезапно старик перестал улыбаться, вернулся к окну и просунул голову между прутьев.

— Я-то знаю. Я-то знаю. Может быть, может быть…

— Черт, — вырвалось у Патрика.

Из этой больной головы больше ничего нельзя было выудить. Но надежда еще оставалась, потому что пастух кое-что все-таки произнес. И теперь Патрику во что бы то ни стало нужно было заставить его говорить.

В этот момент дверь открылась, и в палату вошла женщина в фартуке. Увидев старика, стоящего у окна, она тут же подошла к нему:

— Хьюго! Очнитесь!

Старик посмотрел на женщину, и на его лице вмиг появилось жалкое подобие улыбки. Он беспрекословно подчинился ей и пошел к своей кровати. Она же присела на край его постели и задернула штору. Старик в это время укладывался. Спустя несколько минут она вновь появилась из-за занавески.

— Я надеюсь, он не очень утомил вас. Сейчас он уснул.

— Да нет, все в порядке. Что вы с ним сделали? Дали таблетки?

— Да, они оба нуждаются в постоянном приеме лекарств, потому что то и дело выходят из себя. Ну, теперь очередь Жака.

Она высыпала из коричневой бутылочки пару капсул себе на ладонь.

— Можно, я дам ему лекарство? — спросил Патрик.

— Что, простите?

— Если можно, я бы хотел сам дать их ему.

— Ну… Если вы этого очень хотите…

Немного поколебавшись, сестра протянула ему таблетки.

— Большое спасибо. Знаете, это единственное, что я сейчас могу сделать для него. Прежде мы были так близки!

Патрик взял пилюли и сделал вид, что положил их в рот пастуху. На самом же деле они остались у него в ладони — подобное он не раз проделывал, показывая свой любимый фокус с сигаретами.

Сестра пристально наблюдала за происходящим, но, кажется, так ничего и не заметила. В конце концов она покинула палату с удовлетворенной улыбкой на лице.

Патрик снова остался один. Один с полоумным стариком и, видимо, не менее сумасшедшим пастухом. Вдруг он без лекарства действительно придет в себя?

— Жак, вы слышите меня? Вы должны проснуться!

В ответ пастух лишь вздрогнул. И Патрик не понял, была ли это реакция на его голос или всего лишь мышечная судорога. Жак продолжал лежать на кровати в позе эмбриона.

— Месье Энро! Слышите? Вы должны рассказать мне о пещере. Что вы обнаружили? Жак, пещера.

Ноль эмоций.

— Что ж, может, старик был прав. Может, вы сейчас далеко отсюда. А может, вы и слышите меня, где бы вы сейчас ни находились. Мы нашли вашу пещеру. Необыкновенную пещеру с наскальными рисунками и надписями. Вспоминаете? Сейчас мы исследуем ее. Кое-какие надписи нам уже удалось расшифровать. Вы ведь тоже видели их? А может, вы видели и розу? Ну, вспоминаете? С латинской подписью «Нос sit exemplum» что-то там.

— Ne sis confisus… — скрипящий голос заставил Патрика вздрогнуть.

— Что?! Что это было? Вы что-то сказали? Жак!

— Ne sis confises…illis…

Дикция была очень нечеткой. Вдруг пастух повернул голову в другую сторону, словно осматривал комнату.

— Что вы говорите, Жак? Nesis confises? Что это значит?

В панике Патрик принялся ощупывать свои карманы в поисках ручки и блокнота.

— Nesis confises idis?

Продолжая искать ручку или карандаш, он повторял слова вслух за Жаком.

— Повторите еще раз! Nesis…

Тощие руки больного внезапно вцепились в куртку Патрика и с силой притянули его к кровати. Безумные глаза смотрели на него в упор с угрозой и злобой.

— Ne… sis… confisus… — больной произносил эти слова настойчиво и порывисто. А Патрик повторял вполголоса за пастухом, пока тот продолжал: — Illis… qui te… adiuvare student! — голос Жака становился увереннее и громче: — Ne sis confisus illis, qui te adiuvare student! — и вот он почти уже кричал: — NE SIS CONFISUS!