Проект «Цербер»

— Выходим, — скомандовал ротмистр и мы все вместе — в том числе и обескураженный Сережа, покинули здание.

— К Старой мельнице давай сначала, — приказал Соколов водителю скорой. Тот, несмотря на одежду медика, определенно принадлежал к команде эвакуации — глаза у него, как и у остальных, сдержанно светились зеленым отсветом капель имплантов.

Когда проехали пару перекрестков и выехали на широкий проспект, помчали мигая люстрой и распугивая высыпавших на улицы зевак звуковым сигналом. На приборной панели отображалась карта Познани, и я видел, что мы едем по южной окраине города, направляясь в предместья. За окном по обоим сторонам дороги вскоре уже встали деревья лесопарка, но по карте я видел, что мы еще в черте города. Через пару минут повернули на север — объезжая Познань по дуге, и в результате маневра заехали в район Броварна, где и находилась Старая мельница.

Никакой мельницы, впрочем, по месту назначения я не увидел. Подъехали мы к старому кирпичному зданию с трубой котельной. Поодаль видна плотина, вокруг несколько домов, построенных явно в позапрошлом веке. Дома заброшены: окна выбиты, стены разрисованы самыми разными образцами граффити — от стандартных неряшливых изображений гениталий и кривых надписей на польском, до самых настоящий произведений искусства.

— Три минуты. Если не появляется, уходим, — произнес Соколов напутственно, потянув на себя боковую дверь.

Я конечно мог поспорить, но пока не стал — три минуты ведь еще не прошло. Вышел из машины и оглядываясь, пошел по заброшенному двору в сторону плотины. Остановился на открытом пространстве, поднял руку привлекая внимание. Наоми оказалась рядом неожиданно и совершенно неслышно. Словно из воздуха материализовалась, только серебряный росчерк на периферии взора мелькнул.

Сестра была сейчас не совсем в человеческой форме — лицо едва заметно искажено, в нем проглядывают хищные черты; глаза необычно крупные, желто-зеленые, с черным вертикальным зрачком.

По-прежнему босая, в обтягивающем платье убитой в палате женщины — которое было синим, а на Наоми стало серебряным. Внимательно осмотрев меня, обходя, и даже похоже обнюхав, сестричка-оборотень коснулась маски, после чего посмотрела с вопросом.

— Ты пришел за мной, — едва слышно сказала она, почти без вопросительной интонации.

— Да. Меня арестовала Дефензива, но освободили эти люди, — показал я на карету скорой помощи, которая выключив фары стояла в тени раскидистого дерева на обочине.

Говорить приходилось громко, непривычно громко, вдвое-втрое сильнее от обычного, настолько маска голос глушила.

— Кто они? — спросила Наоми.

— Я их не знаю. Сами они говорят, что из русской армии и готовы эвакуировать нас в Россию. Ты поедешь со мной?

Желтое сияние глаз сестрички-кицуне приглушилось, зрачки из вертикальных стали человеческой формы.

— А ты меня возьмешь? — негромко, и даже вроде как с боязнью и смущением спросила она.

— Конечно. Просто я не знаю, можно ли им верить. Если у тебя есть надежные друзья или место, где ты можешь…

— Мне некуда идти, — уже совсем тихо сказала девушка.

— Тогда пойдем.

Хотел было взять ее за руку, но передумал. Вспомнит еще, как «я» недавно удерживал ее в компании других, располосует рефлекторно.

— Пойдем, — еще раз повторил я.

Наоми, перетекая как вода, последовала за мной и юркнула в машину. В салоне она уже полностью вернула себе человеческий вид — вместе с эмоциями, и сейчас с интересом рассматривала бойцов эвакуировавшей нас команды. Матерые мужчины, что интересно, девушку заметно остерегались; ее прямые взгляды определенно заставляли их нервничать.

После того как мы выехали с заброшенной территории у Старой мельницы, ехали совсем недолго — всего несколько минут. После свернули на грунтовку в редком перелеске и пересели на спрятанный в лесу микроавтобус. С эмблемами, надо же, ветеринарной клиники в виде веселого зверя, похожего на Тигру из голливудского Винни-Пуха.

Когда поехали дальше, в машине так и было тихо. Никто нам ничего не говорил, а сам я не спрашивал — смысла нет. Даже если нас в какую-нибудь новую задницу везут, правды все равно никто не скажет.

У меня конечно роились множественные вопросы, но думаю задавать их стоит точно не вывезшим нас из города бойцам. Кроме того, надо бы мне продумать стратегию поведения — собственно то, что я буду говорить или отвечать на вопросы, которые мне вскоре зададут. Помогает факт того, что потерял память, но все же стоит прикинуть, какие каверзные для себя вопросы могу услышать.

Наоми, сидевшая рядом, вдруг навалилась на меня. Я повернулся — девушка спала, прикорнув на моем плече. Судя по всему, серьезно устала — под глазами синяки, щеки впалые. Похоже, у нее просто кончились силы после трансформаций.