Проект революции в Нью-Йорке

- Конечно, нет! Эти старые поезда-экспрессы слишком грохочут, особенно на поворотах. Но вся сцена записана на кассете, которую Д.Робертсон прослушала в квартире ее дяди, как я уже имел случай указывать.

- Если не ошибаюсь, на этой ленте отсутствует грохот колес, равно как и металлический скрежет, только звуки борьбы - раздираемая ткань, прерывистое дыхание, стоны - и финальный вопль сброшенной на пути жертвы, тогда как левая нога ее остается привязанной к поручням тамбура.

- Вероятно, эту запись смикшировали. Или же было использовано специальное устройство, которое не реагирует на звуки, издаваемые металлическими предметами.

- В первый раз вы упомянули, что перед финальным криком звучали стоны совсем иного порядка, намекнув даже, что источником их служит плотское наслаждение. Могла ли реагировать таким образом молоденькая девушка, ставшая жертвой необычайно жестокого изнасилования и получившая ножевые ранения?

- Разумеется, это были стоны не жертвы, а убийцы. И если необходимы дополнительные доказательства случившегося, то, как обычно, остались следы и вещественные доказательства, обнаруженные на исходе ночи служащими муниципального транспорта: большие пятна крови на полу и боковых стенках вагона, найденные под скамейкой окровавленные обрывки черной одежды и белых трусиков школьницы, наконец, тонкая конопляная веревка, ничем не отличающаяся от прежних (один из составляющих ее жгутов ощутимо толще двух остальных вследствие заводского брака), которыми пользовался маньяк, чтобы связывать свои жертвы различным образом до, во время или же после операции.

Что до убийцы, то это не кто иной как М собственной персоной, о чем свидетельствует инициал. Он просто натянул на свое лицо маску подростка. Лора, к счастью для себя, сразу заподозрила неладное, услышав слишком хорошо поставленный голос лже-юноши, а присмотревшись внимательнее, заметила плохо севший край тонкой резины под правым ухом. Именно для того чтобы окончательно удостовериться, она, как уже было сказано, поцеловала мальчика. И чуть позже, желая посмеяться над ним, выкрикнула, убегая: "Не забудь поджечь, Марк-Антуан!"

И он стоит теперь за прямоугольным стеклом в самом конце вагона, пытаясь открыть небольшую дверь, что ему не удается сделать, поскольку Лора успела вынуть задвижку перед тем, как укрыться на железной платформе между вагонами. "Тупая скотина, - думает она, - на этот раз дело могло кончиться плохо". Она рассматривает, поворачивая во все стороны, правую руку, залитую кровью: света вполне достаточно, дабы убедиться, что рана не представляет опасности. Затем она со всеми предосторожностями вторично заглядывает в вагон: человек в желтом пальто, снова усевшись, наблюдает за W, который, в свою очередь поднявшись, двигается к нему, но не решительной походкой отпетого хулигана, задумавшего припугнуть боязливого буржуа или же уверенным шагом человека, увидевшего старого знакомого, или просто одинокого пассажира, желающего подсесть к единственному спутнику, но, напротив, со всевозможными остановками, поворотами и возвратами, словно бы его влекли к себе большие окна, за которыми проносятся - с тем большей скоростью, чем ближе подходит к ним поезд - сводчатые стены подземелья, почерневшие и грязные, где в свете поездных огней вдруг возникают какие-то уступы и ниши, оборудованные для проблематичных пешеходов, значки и цифры, лишенные видимого смысла и предназначенные, очевидно, лишь для машинистов или заговорщиков, а также бесконечная лента тройного кабеля, чей жгут вьется на высоте одного метра от земли. Иногда подросток, внезапно ускоряя шаг, будто завидев что-то особенно интересное, на какую-то секунду перестает изображать нерешительную походку и безразличный взгляд, продвигаясь, таким образом, дальше, иными словами, ближе к Бен Саиду. Но, возможно, это объясняется резким и неожиданным потряхиванием вагона, когда трудно сохранить равновесие и рассчитать траекторию движения.

Между тем состав, не снижая скорости, проносится мимо нескольких второстепенных станций, где редкие пассажиры спят, развалившись на скамейках, в ожидании поезда со всеми остановками. Он тормозит теперь у перрона более крупной, хотя также малолюдной станции. Бен Саид, увидев ее название "Джонсон-Джанкшен", быстро встает, намереваясь выйти, и занимает место перед центральной дверью, подстерегая момент, когда поезд окончательно остановится и будет приведена в действие система автоматического выхода. Молодой негодяй, подкравшись уже совсем близко, делает еще один шаг вперед, чтобы оказаться в непосредственной близости от двери; но при этом он поворачивается спиной, словно желая изучить предохранительное устройство, регулирующее скольжение раздвижной двери. На своего спутника он, судя по всему, не обращает ни малейшего внимания.