Проект «Платон»

— Заведение Васильева занималось не только тем, что можно трактовать как отклонение от психической нормы. В первую очередь они занимались тем, что обыватель мог бы назвать восстановлением нормальных функций у людей с тяжёлыми поражениями центральной нервной системы после инсультов, аварий и…

— И всего, что приводит к сбою процессора под названием «головной мозг». Или неполадках в проводке от центра к периферии.

— Если совсем упрощённо: да.

— Ещё проще: спасением «материнки» и перепрошивкой нейронных путей.

Иван с одобрением посмотрел на друга. Антон обладал воистину острым умом. Но он не собирался демонстрировать ему восхищение лишний раз. Потому ответил прохладно:

— О нейропластической трансформации можно и так сказать. Спектр оказываемых клиникой диагностических, лечебных и реабилитационных услуг очень широк и довольно сложен для популярного изложения. Но твой облегчённый вариант довольно точен. Для упрощённого восприятия.

Антон добродушно усмехнулся. Терминологический снобизм Ивана был ему отлично известен. В этом мире терминов громадья, где новые и новые плодятся в геометрической прогрессии, создаётся впечатление, что усложнение существует лишь для того, чтобы замаскировать всё ещё имеющее место быть человеческое незнание о простейших вещах и понятиях. Когда-то учёные довольствовались всего лишь четырьмя элементами: воздухом, водой, землёй и огнём. Сейчас существует таблица Менделеева, а адронные коллайдеры дробят и дробят элементарные частицы. Но больше ли современные учёные знают, чем учёные эры четырёх стихий?

— И Виддер поручил тебе расследовать убийство Васильева.

Иван недоумённо пожал плечами:

— Что-то вроде того.

— И зачем?

— Если бы я знал.

— А ты спрашивал?

— Да.

— И что?

— Как всегда, когда о чём-то спрашиваешь у Виддера — чувствовал себя идиотом.

— То есть обыкновенное его «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».

Иван кивнул.

— И результатом алгоритма традиционно явится сам процесс.

Антон протянул Ивану чашку горячего кофе.

— Кстати, о самих процессах? Как твоё вчерашнее приключение?

Иван обжёгся, поперхнулся и укоризненно глянул на друга:

— Джентльмены о таком не говорят!

— Понятно. Тебя продинамили.

— С Еленой всё… Всё не так. Это не просто… Не просто то, во что ты пускаешься с лёгкостью. Кроме того, у неё, по всей очевидности, имеются расстройства восприятия.

— Может, радости?

— Что?

Виддер только что говорил о радости. Конечно, он говорил не о той радости, о которой говорит Антон. А о какой радости говорит Антон и с какой такой радости, собственно, он о ней говорит? Откуда он всегда знает, что говорят Ивану, ладно уж — о чём Иван думает. Впрочем, «радость» — довольно распространённое слово, просто у него паранойя на фоне всех этих секретных институтов и проектов не пойми про что.

— Что тобой трактуется как расстройства восприятия, для неё может быть радостями восприятия. Шутка, построенная на простых контекстных антонимах, чего всполошился?! — С удивлением посмотрел Антон на Ивана. — Расстройства — они бывают не только психики. Или восприятия. Ещё бывают расстройства в смысле огорчения. Соответственно, радость…

— Я понял. Антоним.

— Звучит практически как Антон. Антон им. Антон им всем! Понял да?!

Оба расхохотались.

— Ты никогда не задумывался, почему тебя зовут Иван, а меня Антон?

— Два сироты будут искать смыслы в своих именах? Случайно данных им неизвестно кем?

— Не скажи! Не твой ли любимый учитель любит утверждать, что существует бесчисленное множество тесно взаимосвязанных подсистем в рамках единой?

— Ты-то откуда об этом знаешь?

— Ты сам постоянно об этом болтаешь. Было время, когда вся твоя речь представляла собой сплошной набор цитат из Его Светлости Виддера. Или даже Его Преосвященства! Слушай! — Антон замолчал, будто озарённый догадкой. — А тебе никогда не казалось, что твой Виддер хочется докопаться до бога?

— В смысле — до замысла мироздания?

— Называй, как угодно. В данном случае бога и мироздание можно считать контекстными синонимами. И в случае таковых устремлений Виддера — ему самое место в психиатрической лечебнице с милейшим из психиатрических диагнозов — шизофрения.

— Пока копает и выдвигает гипотезы — нет. А вот когда и если докопается до доказательств и представит их публике — тогда да!

Иван улыбнулся. Слишком уж как-то романтически. Антон сразу понял, что улыбка эта не относилась ни к его шутке, ни к трёпу о Виддере. Это была мечтательная, полная надежд улыбка.

— Так что Елена? Вчера и сегодня? — как можно равнодушней уточнил Антон, чтобы не спугнуть товарища.

— Вчера она приняла ванну. Первым делом хотела принять ванну. После ещё долго стояла под душем. Говорила, что чувствует себя очень…

Иван запнулся.

— Грязной? — подсказал Иван.

— Нет, дурак! Я только сейчас попытался осмыслить слово, которое она употребила. Она сказала, что чувствует себя очень изменённой. Структурно изменённой. Много девушек тебе говорили, что чувствуют себя структурно изменёнными? И что вернуть структуру помогает вода?