Проект особого значения. Версия 20.23

Телефон в номере издал старинный звук, похожий на «о-оу», и над ним появилась голограмма в виде тучного израильтянина по имени Хаим, который исполнял роль сопровождающего для командированных из «ЗАСЛОНа». Это был вылитый Карабас-Барабас, променявший театр кукол на скрипку и кипу.

– Шалом, уважаемые гости! Надеюсь, вы успели отдохнуть! Транспорт уже подан.

– Благодарю, мы сейчас спустимся, – ответил Сергей.

– О, нет-нет! – замахал руками Хаим, торопясь их остановить, – Наоборот, поднимайтесь на крышу! Вертолет вас ждет там, а я жду внутри вертолета, хе-хе!

Обстановка на крыше была как в рекламе лака для волос, после использования которого укладка выдерживает и зной пустыни, и ветер под тридцать метров в секунду. Полы пиджаков трепетали, как флаги, а галстуки просились развязаться и улететь. Русские инженеры поспешили поскорее подняться на борт.

Хаим прищурился, с удовольствием отмечая удивление на лицах гостей. Он понимал, что его начальство планировало достичь именно такого эффекта.

– Обыкновенная израильская машина скорой помощи! – Хаим постучал ладонью по металлическому корпусу и запустил автопилот.

– В таком случае, не стоило лишать граждан вашей страны столь важного транспорта ради экономии нашего времени, – дипломатично заметил Сергей.

– О нет! Поверьте, таких машин у нас предостаточно, хе-хе! А как обстоят с этим дела у вас, в России?

– У нас такого нет, – с восхищением пробормотал Александр и тут же получил незаметный пинок от Сергея.

– Мой коллега, конечно же, имеет в виду американские дотации.

Разговор смялся, как испорченный черновик, и упал вниз, в каменную пустыню. Александр ошалело посмотрел на друга. В глазах его читалось «Ты что творишь?!» – вернее, читалось бы, если бы Сергей хоть раз взглянул на коллегу. Но инженер и так знал, что сейчас происходит на лице переводчика, потому и не оборачивался. Он не сожалел о сказанном: это чувство не смогло бы пробиться сквозь прочную броню из общей эрудиции, знания ситуации и истинного патриотизма.

Пустынные пейзажи внизу скоро стали сменяться урбанистическими. Небоскребы, проспекты, яркие огни – пунктом назначения была явно не клиника в древнем, консервативном Иерусалиме.

– Куда мы летим? Нас не предупреждали, что изменится место встречи.

– О, прошу прощения! Совсем вылетело из головы, это моя ошибка! Встречу перенесли в Тель-Авив.

– В Тель-Авив? Почему?

– Скоро сами все узнаете.

Инженеры переглянулись. По Александру было видно, что он начинает волноваться – переводчик как-то напрягся и уставился в окно, хотя пейзажи с высоты птичьего полета его никогда не интересовали. Сергей же и бровью не повел – прекрасно понимал, что уж его-то не получится запутать никакими уловками. Настораживало лишь одно – зачем вообще эти уловки понадобились? Договор на поставку инновационных терагерцевых интерферометров ТИЗ-2 для неинвазивной медицинской диагностики уже был согласован. Все, что оставалось Сергею и Александру, по большому счету, – это торжественно поставить подписи и пожать руки.

Инженеры и их сопровождающий летели в неловком молчании еще какое-то время, прежде чем вертолет начал сбрасывать высоту и, наконец, осторожно приземлился на небольшую площадку рядом с какой-то скромной, ничем не примечательной улицей. По периметру стояли военные в костюмах песочного цвета, балаклавах и касках, в руках они держали автоматы. Несмотря на то, что ближневосточный конфликт официально был разрешен, а государство Израиль утверждено в четких границах, такая картина на улицах все еще не ушла в небытие. Страна ни на секунду не теряла бдительности по отношению к новым «друзьям», столько лет считавшимся врагами.

Хаим провел гостей по серой улочке мимо старой водонапорной башни, разукрашенной выцветшими красками, и указал на двухэтажное белое здание. Оно состояло из трех прямоугольных блоков; боковые выдавались чуть вперед, создавая монументальность. Узкие длинные окна, словно прорези в рыцарском шлеме, заставляли насторожиться: что скрывает это здание под своим опущенным забралом?

Внутри тоже стояли солдаты в той же форме с синими нашивками в виде меноры, заключенной в круг. Они внимательно следили за тем, как Хаим провожает инженеров в зал, где их уже ждали. Казалось, любое резкое движение – и дула автоматов тут же окажутся направлены прямо тебе в лоб.

Едва увидев зал, инженеры сразу поняли, где находятся. Скромное пространство с интерьером из прошлого века, израильские флаги, простой стол на небольшом возвышении, над ним – портрет Теодора Герцля. Это был тот самый зал, в котором подписывали Декларацию независимости. Судя по всему, их доставку сюда представят общественности как безобидную экскурсию.

– Кстати, – как всегда совершенно некстати прошептал Александр, – я читал, что окончательный текст Декларации напечатали всего за девять часов до окончания Британского мандата на Палестину. А водителя, который вез сюда бумаги, остановили за превышение скорости…