Проект Омега

Поднимаясь за Кизом по выщербленным заплеванным ступеням, Клык потянулся и взял Газа за руку. Тот посмотрел на него удивленно, но в следующую секунду вцепился в него маленькими пальцами. Значит, правильно Клык его за руку взял.

Двое амбалов стоят на секе у входной двери, но по знаку Киза мгновенно расступаются, пропустив внутрь и главаря, и нашу троицу. Внутри хаза — один в один тот наркоманский притон, который исследовали Макс с Клыком в Вашингтоне. Только еще более заплеванный и обветшалый. Зато с гарантией, что сюда к бандитам никто не сунется. И значит, относительно безопасный.

— Располагайтесь, — Киз гостеприимно открывает им дверь в комнату. Точнее, в развалину, где как будто совсем недавно Игги взорвал одно из своих новейших изобретений.

— Ништяк, выручил ты нас, кореш, — искренне благодарит его Клык. Игги и Газ с облегчением укладываются на полу. А Клык углубляется в разработку плана.

75

— Что, это и есть твой план? — не верит своим ушам Игги.

— Ага. Давай, хватай монатки, пошли.

Газман молчит, но Клыку кажется, он жалеет, что не остался в стае с Макс вместе с девчонками. Первый день было еще ничего. Казалось, это их мужское приключение. Но теперь ситуация накаляется. И обратной дороги нет. Клык назад не пойдет. По крайней мере, до тех пор, пока она не избавится от того кретина.

Офис журнала «People» занимает этажа четыре колоссального небоскреба в центре Лос-Анджелеса. Клык уверен: была бы с ним Ангел — их бы без проблем под белы руки провели к президенту компании. И он бы сам предложил Клыку сделать специальный выпуск с громким названием «Злодеяния корпорации ИТАКС».

Но Ангела под рукой нет, и он, Клык, должен действовать своим умом. Ничего, он и сам не лыком шит. Клык поднимает мешок с сэндвичами. Охранник в вестибюле протягивает ему временный пропуск и лениво бросает:

— Лифты доставки и обслуги сзади.

— Давай по лестнице пойдем, — умоляюще смотрит на него Газман.

— Какая лестница, нам на двадцать седьмой этаж.

В общем-то Газ прав. Войти в лифт — все равно, что добровольно подвергнуть себя пытке. Маленькое замкнутое пространство, битком набитое людьми. Которые, к тому же, все хорошо одеты и чисто вымыты и смотрят на вас как на зачумленных.

На двадцать седьмом этаже троица пулей выскочила в модерновую приемную, кишмя кишащую народом. Клык бодро шагнул к справочной стойке.

Молокосос, лет двадцати от силы, в хиповых квадратных очках, презрительно смотрит на них как на пустое место:

— Чем могу помочь? — цедит он сквозь губу.

— Мне срочно нужно переговорить с вашим лучшим корреспондентом, — вежливо просит Клык, — по поводу истории с возможными последствиями мирового значения. Напечатайте ее — и ваш журнал войдет в историю.

Молокосос за стойкой и глазом не моргнул:

— Вы записаны на прием? Хоть с кем-нибудь?

Конечно, нет. В такой степени Клык принципы работы масс-медиа еще не освоил, чтоб заранее на прием записываться. Похоже, с бутербродами дальше приемной не пройдешь.

— Мне необходимо срочно с кем-нибудь поговорить.

Парень скептически хмыкает:

— Не уверен.

— Когда выяснится, что ты не дал им мою историю выслушать, тебя так спрессуют, что ты, как тунец в банке, в собственном соку законсервируешься.

На этой изысканной метафоре молокосос жмет на кнопку вызова охраны.

Клык мгновенно хлопает Игги по плечу:

— Делаем ноги! Шевелись!

76

Завидев, как Клык, Игги и Газ ринулись к лестничному пролету, двое грузных охранников набирают скорость. Клыку как дважды два ясно, что в случае погони лифт исключается, двадцать семь этажей под тобой или нет. Лифт можно остановить между этажей. А то можно поставить заслон на выходе. Так что лестница — единственный путь к отступлению.

Он дернул дверь и все трое рванули вниз, перескакивая через четыре ступеньки. Отпихнули на лестничной клетке ошеломленных служащих, чуть не сбили разносчика сэндвичей. За спинами хлопают двери и разносятся свистки и вопли охраны. На каком-то из этажей дверь на лестницу распахнулась прямо перед его носом и, едва проскочив, Клык почувствовал, как кто-то хватает его за куртку. Вырвавшись, он несется вниз, краем глаза следя, рядом ли Газман и Игги. Жаль, что на лестнице ни одного окна, и отступление через воздух отпадает.

Лестница чертовски длинная. В узком пролете то и делай, что вправо-влево поворачивай. У Клыка даже голова закружилась. «Держись! Возьми себя в руки, — повторяет он себе. — С тобой ребенок и слепец. Ты за них в ответе».

— К выходу готов? — предупреждает он Игги после бесконечной череды ступенек. — Последние восемь прыжков, и сразу — резко влево.

Игги быстро откликается:

— Схвачено!

Вот они и внизу. Если только смогут прорваться к выходу…

Восемь дюжих охранников поджидают их на выходе в вестибюль. Клык развернулся было обратно наверх, но ближайшая к ним дверь отворилась, и в ней выросли еще четверо амбалов.

Пытаясь прорваться, троица детей-птиц кинулась на заградительную цепь в вестибюле.

Безуспешно.

— Мы и так выходим, — рявкает Клык. Но охранник сгребает его в охапку, подводит к стеклянной двери, распахивает ее ногой и пинком скидывает Клыка вниз со ступеней.