Проект «Оборотень»

– Ну… – Он помедлил. – Если тебе слово «Арином» знакомо…

Я мгновенно вспотел, несмотря на климатизатор бронескафандра.

– Вы где?

– Уровень шесть, центральный отсек.

– Иду.

Не медля ни секунды, нырнул в вертикальный ствол, где до штурма был лифт, и скользнул на шесть этажей вниз.

Обширный, словно спортзал, отсек был почти пуст. И только в дальнем углу в окружении одетых в броню десантников, накрепко привязанный к стулу, топорщился гуманоид неопределенного пола. Из-под плотно сжатых губ на мятый комбинезон стекала тонкая струйка слюны. Да… Психотропный допрос – это совсем не сахар. Особенно если его проводят бойцы моего разведвзвода. Они просто психи. К несчастью для врагов Империи, прекрасно обученные и абсолютно лишенные таких предрассудков, как гуманизм и прочее.

– Кто таков?

– Утверждает, что диверсионный отряд Имперской Разведки. Имеет приказ взорвать «Арином» при возникновении определенных ситуаций.

– Каких ситуаций, откуда он вообще взялся на чужой-то базе? – Я с интересом посмотрел на пускающего слюни разведчика.

– Не говорит! – Гатриец развел руками.

– Ментоблокада?

– Навроде… – Гатриец кивнул шлемом и добавил: – Мы тут корячимся, а они…

– Остальные члены команды?

– Изолированы. – Риги махнул рукой куда-то в сторону служебных коридоров.

– Он сказал, где это чудо?

– Ну… Еще бы он не сказал! – ласково произнес Эверон. – И даже показал. И сам код набрал. Покладистое такое чмо…

Одного взгляда на пленного было достаточно, чтобы понять – покладистость была свежеприобретенным качеством.

– Веди.

Короткий, метров в сто коридор, массивная дверь, вывернутая с корнем турель излучателя и тускло освещенный ангар метров сорока длиной и высотой около десяти. И в центре, спокойненько так поблескивая серыми полированными боками, – полуцилиндр. Эдакая разрезанная вдоль восьмиметровая колбаска, лежащая на плоской части. «Арином». Широко известная в узких кругах планетарная мина дархонского производства. Вот, оказывается, чего мне не хватало для полного счастья.

– «И сказал: он не будет твердь. И не стало тверди».

– А? – вскинулся Эверон Дарги.

– Ничего. – Я махнул рукой. – Музыкой навеяло.

– А вы меньше маршей слушайте…

– Ты еще подначивать будешь! – устало отозвался я. – И что мне с этим дерьмом делать прикажешь?

– Ну наше дело найти… – уклончиво отвечал гатриец.

– Если выберемся живыми, Звезду Империи обещаю.

– А если не выберемся? – сварливо осведомился капитан.

– Пожалуешься на меня Предвечному…

Я подошел ближе. Управлялась эта штука, судя по данным разведбюллетеня, просто. Двадцатизначный плавающий код включал и отключал всю систему. Были еще какие-то сложности, связанные с транспортировкой в активном состоянии, но нас это пока не волновало.

Это была такая петарда, что хотелось поскорее отнести ее подальше и забыть как страшный сон.

– Капитан, мину тихо погрузить на «Аинди». Обеспечить возможность дистанционного запуска корабля и активации мины. По исполнении доложить.

– Сделаем. – Ло Дарги коротко кивнул и уже сделал движение, чтобы отбыть командовать своими висельниками, но тормознул с немым вопросом в глазах. – И еще…

– Что там?

Дарги замялся.

– Ну на нижних этажах… Вроде шахты, что ли.

– Дарги, не тяни, что там?

В ответ он отключил внешнюю связь, приподнял стекло бронешлема и сдвинул тактический экран в сторону, открывая усталое лицо с глубоко запавшими глазами. Я аж обомлел. Сверхзащищенная и даже теоретически непрослушиваемая связь между подразделениями космодесанта была каноническим образцом надежности и секретности. Я глянул на индикатор окружения и не стал выключать связь, а просто с помощью специального рычажка обесточил системы шлема, после чего связь, автозапись и лицевые заслонки перешли в пассивное состояние. Впрочем, вместе с магнитозамками между шлемом и скафандром. Я медленно стянул горшок с головы и не глядя протянул его за спину со словами:

– Ребята, погуляйте. – Потом нюхнул сухой машинный запах подземелья и кивнул гатрийцу: – Ну?

Его ответ разительно отличался от задумчивого блеянья тридцатью секундами ранее. Четко и уверенно, не сомневаясь и гася все мои сомнения в корне…

– Шахтный конвейер типа «Лок-300». Судя по оборудованию и остаткам породы на конвейере – риготовая руда. Плотность на глаз – три-четыре процента. Оборудование работоспособно и, судя по износу, практически новое. Обогатительный комплекс, плавильный блок. Выход – стандартный двухсотграммовый слиток. Две тонны слитков в контейнерах и около ста тонн руды в системе «шахта – обогатитель – плавильный блок».