Проект «Мегаполис»

Он вынул из кармана красные «корочки» и протянул их Сергею. Тот повертел в руках удостоверение, раскрыл. Весь текст и даже печать были придуманы им самим. Золотое тиснение на обложке гласило: «Межрегиональное Министерство национальной безопасности России». Такого ведомства, естественно, не существовало. Внутри было следующее. Под шапкой «Главное управление контрразведки» и «Удостоверение № 00174» шли фамилия, имя, отчество Днищева Сергея Сергеевича и то, что он является старшим офицером специального подразделения и выполняет особые задания правительства Российской Федерации. Удостоверение действительно до 2000 года. Фотография Днищева, подпись начальника управления и печать с царским двуглавым орлом и маленькими буквами, повторяющими название мифического министерства. Далее, на другой стороне, перечислялись права старшего офицера Днищева: пересечение государственных границ без досмотра; беспрепятственный проход во все военные и гражданские учреждения; руководство проведением специальных операций ФСБ и МВД; вхождение в контакты с представителями зарубежных разведок; бесплатный проезд на всех видах наземного и воздушного транспорта; ношение и хранение всех видов оружия и специальных средств самозащиты; проведение досмотра на транспорте и в любых жилых и служебных помещениях; задержание или арест лиц, подозреваемых в преступлении, а также реквизиция средств передвижения. Потом шло грозное напоминание крупными буквами: «Все гражданские и официальные лица обязаны оказывать старшему офицеру Днищеву С. С. всяческое содействие, выполнять любое его требование». Снова печать и подпись министра страшного министерства, правда неразборчиво. Сергей захлопнул удостоверение.

— Ну как? — спросил Гена. — Годится?

— Умница, — похвалил его «старший офицер контрразведки». — Я тебе куплю банан.

— Я еще хотел дописать, что ты имеешь право бросать окурки мимо урны и лазить вместе с котами по крышам. Места не хватило.

— Это лишнее, — улыбнулся Сергей. — Достаточно и того, что уместилось. В России теперь столько сверхсекретных структур, что явление еще одной не помешает. Молодец. За это я готов хоть целый день стоять на солнцепеке в маске самого распоследнего идиота.

— Тебе и не надо ее надевать, — съязвил Гена. — А вообще-то зачем тебе эта дурацкая ксива?

— С нею мы прогремим на всю Россию.

— Или загремим, — хмуро уточнил приятель.

— У меня есть гениальный план, и скоро мы сказочно разбогатеем. Ты и икнуть не успеешь.

— Нет уж, избавь. Я не хочу иметь дело с сумасшедшим. Мне достаточно моего Гоши и Макса. Как-нибудь на фотографиях перебьюсь.

Сергей раскрыл свое мощное удостоверение и сунул его под нос Черепкову.

— Как старшему офицеру Министерства национальной безопасности ты обязан оказывать мне всяческое содействие. Иначе арестую, реквизирую твоего питона и отправлю обоих в зоопарк, в клетку. Выбирай.

— Ну ладно, но ты хоть объясни толком.

— Все в свое время, — уклончиво отозвался Сергей. — Мне надо подумать.

Он нацепил на себя маску Брежнева и застыл в неподвижной позе. Черепков махнул рукой и стал зазывать клиентов.

Глава восьмая СОБЛАЗНИТЕЛЬНИЦА ГУБЕРНАТОРОВ

Свете Муреновой недавно исполнилось двадцать лет, но выглядела она еще моложе, будто только что окончила школу. Было в ее лице что-то наивно-простодушное, детское, даже невинное, и таилось оно в изумленных или испуганных влажных серых глазах, в округлых щечках, в сладкой персиковой коже — словом; во всем ее пушистом и светлом облике. Ей очень подходило данное при рождении имя. Некоторых девочек нарекают Светами, а они, вырастая, превращаются в чернооких и темнокудрых повелительниц ночи, роковых смуглянок, в которых нет ни капельки света. Эта же девушка, наоборот, словно бы излучала некое свечение — неяркое, но достаточное для того, чтобы успокоить и отогреть хотя бы одного человека. В своих полуденных грезах Сергей Днищев оказался прав, угадав ее настоящее имя.

Она выросла в интеллигентной семье, где не было гнетущей тоски или пьяных окриков, все выглядело пристойно и умилительно надежно. Папа занимался литературой, и, хотя выдающимся поэтом не стал, тонюсенькие книжицы его стихов с периодичностью раз в пять лет появлялись на прилавках магазинов, а мама музицировала и преподавала в школе. Девочка росла, развивалась, обучалась бальным танцам и была счастлива. Родители оберегали ее от улицы и подруг, а по вечерам они все вместе, втроем, слушали классическую музыку.