Проект «Ковчег»

– Отпущу, отпущу. Ты только успокойся, нельзя тебе шевелиться.

А Петру уже казалось, что немца нет, а рядом с ним сидит мама и, поглаживая его по руке, приговаривает:

– Успокоился? Ну, вот и хорошо, вот и славно. Развоевался тут, воин. Навоюешься еще, успеешь. А пока лежи, нельзя тебе напрягаться.

Сквозь мутную пелену в глазах Петр пытался разглядеть такое родное мамино лицо. Муть потихоньку спадала, но вместо мамы он увидел совсем юного паренька в странной пятнистой одежде, склонившегося над ним.

Закончив с раненым, Сашка ликвидировал последствия аврального спасения летчика. Закинул в стиралку его грязный комбез и гимнастерку, предварительно отцепив с петлиц кубари. Убрал на склад Элерон. Вымыл и свернул носилки. Пока он занимался делами, капельница закончилась, Сашка вытащил иглу и отвязал руку раненого летчика. Когда порядок был наведен, пришла пора заняться воплощением в жизнь плана, который он до этого набросал для себя.

Сашка направился в кабинет Терещенко. Надо было просмотреть документы, хранящиеся там, на предмет подсказок его дальнейших действий. Все пароли доступа базы капитан Анастасиади перед смертью Сашке передал, так что с входом в комп проблем не возникло. Упав в широкое удобное кресло начальника базы, Сашка включил компьютер и огляделся. Он даже близко не мог предположить, что когда-нибудь окажется на этом месте. Терещенко всегда казался ему непоколебимой глыбой, фундаментом их небольшого коллектива. И вот ничего этого нет, ни Игоря Викторовича, ни ребят, только пустые коридоры и помещения, неясные перспективы и раненый на руках, который неизвестно выживет или нет. А там наверху война, та самая великая и легендарная, про которую он пересмотрел десятки фильмов, которую они не раз обсуждали с ребятами во время нечастых посиделок. Да, они проговаривали между собой, что необходимо будет предпринять, окажись они именно в этом времени. Но их выводы базировались на том, что они попадут сюда все вместе. Тогда Терещенко бы вышел на связь со Сталиным, и они бы вместе с ним решили, каким образом лучше использовать базу. То, что генерал-лейтенант найдет способ связаться с советским вождем, подразумевалось само собой. Другие варианты даже как-то и не рассматривались.

Комп загрузился. Первым делом Сашка вывел в угол монитора сигнал с камеры видеонаблюдения в санчасти. Когда летчик придет в себя, лучше будет находиться рядом, чтобы он не натворил дел, напридумывав себе неизвестно что. Пока все было нормально, раненый лежал спокойно. Сашка стал просматривать файлы на компе. Отчеты, отчеты, отчеты. Расход ГСМ, расход продуктов, морально-психологическое состояние коллектива. Заявки, рапорты. А это материалы по «Ковчегу». Сколько же всего тянул на себе Терещенко. А ведь при этом он еще успевал заниматься Сашкиной учебой, вникнуть в проблемы каждого обитателя базы. А вот еще и какие-то научные материалы. Значит и науку Игорь Викторович не забрасывал. А вот того, что сейчас было необходимо Сашке, как раз и не было. Вполне возможно, что генерал-лейтенант и не заморачивался такими вещами, оставив планирование на момент, когда будет понятно, в каком времени они оказались. Правда, были еще файлы, защищенные персональным паролем, но вряд ли генерал так хранил бы в принципе не очень важную информацию, скорее всего там были какие-то личные данные. Оставалась еще надежда, что можно будет что-то найти на компе Лизина, все-таки он был замом Терещенко и тот мог передать ему какую-то информацию. Надо будет проверить.

Изучая файлы, Сашка не забывал поглядывать на изображение с камеры наблюдения, поэтому, увидев, что раненый зашевелился, парень бегом бросился в санчасть. Петр метался в бреду, то поминая какую-то Лидочку, то, ругаясь матом, кричал что-то про мир. Сашка, испугавшись, что летчик может себе навредить навалился на него, пытаясь успокоить. Раненый сначала сопротивлялся, а потом, устав, стал затихать. Александр отпустил летчика и вгляделся в его лицо, в надежде определить состояние раненого, как тот вдруг открыл глаза:

– Ты кто?! Где я?! – внезапно его брови удивленно взметнулись, в глазах промелькнула злоба, – Золотопогонник! Я в плену?

Сашка растерянно потрогал погон и, недоуменно растягивая слова, произнес:

– Неет, не в плену, с чего ты взял? А почему золотопогонник?14

– А кто ты, если погоны нацепил, как офицеришка какой-то?! И, вообще где я, и кто ты такой?! Ну?! – летчик попытался, привстав, схватить Сашку за грудки, но сил у него явно не было, и он со стоном откинулся на подушку. Сашку неожиданно разобрала злость:

– Я тот, кто тебя раненого полдня тащил по лесу, а потом пытался не дать тебе сдохнуть от потери крови! А ты тут обзываешься и драться пытаешься, вместо того, чтобы спасибо сказать! – это прозвучало так по-детски обиженно, что Петр, смутившись, пробормотал:

– Спасибо! Только я все равно ничего не понимаю!