Проект «Кошмар»

— Они всегда работают вместе. Вы хотите разделить их и потерять оба города?

Вместо ответа Мак-Клинток спросил:

— А кто наблюдает за Кливлендом?

— Норман Джонсон, самый сильный наш талант. Он там живет.

Внезапно они услышали голоса. Вверх по лестнице поднимался человек с дорожной сумкой.

— О, хэлло, доктор! — сказал он, увидев Рейнольдса. — Что все это значит? Я занимаюсь важной работой — делаю броню, а тут вваливается ФБР и тащит меня сюда. Может быть, это ваши штучки?

— Да-да, идемте.

Мак-Клинток хотел что-то сказать, но Рейнольдс уже ушел.

— Мистер Нельсон, вы привезли с собой семью?

— Нет, она все еще в Детройте. Если бы я знал…

— Пожалуйста, выслушайте внимательно, — и он объяснил ему все, что происходит, показал карту и фотографию модели бомбы. — Теперь вы понимаете?

На скулах Нельсона заиграли желваки.

— Мне все это кажется безнадежным.

— И все же это возможно. Вы должны думать о бомбе — или о бомбах. Войдите в контакт с чудовищами, прижмите их, удержите от взрыва. И главное — не спите.

Нельсон шумно задышал.

— Я не буду спать.

— По этому телефону вы получите все. что нужно. Всего хорошего.

Он прошел в комнату слепого ясновидца.

— Гарри, это я, профессор. У вас уже есть что-нибудь?

Мужчина повернулся на голос.

— Она в Петле. Я смогу добраться до нее, если окажусь в Чикаго. Здание высотой в шесть этажей.

— А больше вы ничего не можете сказать?

— Прикажите поисковому отряду осмотреть чердак. Чувство будет еще лучше, если я поднимусь наверх.

— Сейчас! — он побежал наверх и увидел, что пришел Хэнби. Он набрал номер.

— Это Рейнольдс. Бомба в одной из шестиэтажек в Петле, вероятно, на чердаке. Нет, это все. До свидания.

Хэнби хотел что-то сказать, но Рейнольдс помотал головой и посмотрел на часы. Генерал молча взял телефонную трубку.

— Это командор. Все важнейшие сообщения передавайте, пожалуйста, сюда, — он положил трубку и уставился на часы.

Пятнадцать бесконечных минут в помещении царила полная тишина. Генерал снова снял трубку телефона.

— Это Хэнби, — сказал он. — Еще что-нибудь?

— Нет, господин генерал. Вашингтон на проводе.

— Что вы сказали? Вашингтон?

— Да, господин генерал. Госсекретарь. Это генерал, господин государственный секретарь.

— Это Хэнби, господин государственный секретарь, — он шумно вздохнул. — Вы в порядке? Вашингтон… цел?

Все слышали, как голос ответил:

— Конечно, конечно. У нас уже вышло время. Но я хочу вам сообщить, что противник разгласил на весь мир, будто наши города исчезнут в атомном пламени.

Хэнби заколебался.

— Но пока что ничего?

— Нет, нет. У меня связь с Верховным Командованием, оно контролирует все города, названные в списке. Все спокойно. Не знаю, благодаря ли работе ваших паранормальных — но как бы там ни было, этот слепой про…

Связь оборвалась.

Лицо Хэнби застыло. У него засосало под ложечкой.

— Это не здесь, господин генерал: должно быть, на другом конце провода, минуточку.

Они ждали. Наконец, телефонист сказал:

— Мне очень жаль, господин генерал, но я не получил никакого ответа.

— Попытайтесь еще раз.

Примерно через минуту — она показалась всем очень долгой — телефонист сказал:

— Есть связь, господин генерал.

— Это вы, Хэнби? — послышалось из трубки. — Вероятно, какие-то помехи. Итак, насчет эсперов. Хотя мы им очень благодарны, но мне бы хотелось, чтобы в газеты ничего не попало. Они могут неправильно интерпретировать это.

— Это приказ?

— Нет, нет! Но позвольте мне такие дела держать у себя на столе.

— Так точно, господин государственный секретарь, — Хэнби положил трубку.

— Жаль, что вы положили трубку, генерал, — сказал Мак-Клинток. — Я должен запросить, хочет ли шеф, чтобы вся эта история здесь развивалась и дальше.

— Идемте. Мы поговорим об этом на пути в мой кабинет, — генерал положил руку на плечо Мак-Клинтока и повел его прочь.

Около шести часов перед дверями поставили подносы, в этот вечер большинство эсперов заказало кофе. Миссис Уилкинс заказала себе чай и, оставив открытой свою дверь, болтала с каждым, кто проходил мимо. Гарри, продавец газет, обыскивал Милуоки, а о его чикагской находке до сих пор не поступало никаких сообщений. Миссис Экстайн или «Принцесса Кэти», как ее называли в ярмарочных кругах, сообщила, что «ощущает» денверскую бомбу в жилом трейлере, и теперь сидела над картой Нового Орлеана.

После того, как миновало время ультиматума, но никаких взрывов не последовало, паника спала. Связь стала лучше. Американцы заверяли друг друга в том, что противник только блефует.

Хэммонд и Рейнольдс около трех часов ночи заказали себе еще кофе. Когда Рейнольдс разливал его по чашкам, руки его заметно дрожали. Хэммонд сказал:

— Вы не спали две ночи. Ложитесь на кушетку.

— Вы тоже не спали.

— Я спал, когда вы дежурили.

— Я не могу спать. Я представляю себе, что будет, если заснет кто-нибудь из них, — он указал на длинный ряд дверей.

— Меня это тоже беспокоит.

Около семи часов утра из своей комнаты вышел Двойной Макс.

— Профессор, они ее нашли. Я чувствую там просто воздух.

Хэммонд сорвал трубку с рычага.

— Дайте мне Сиэтл — бюро ФБР!

Пока они ждали ответа, Двойной Макс спросил:

— Что теперь, профессор?