Проект Х

Повозка являла собой чудо инженерной мысли двадцатого века — колеса от легковушки, да и оси от нее же, всего скорее, если у Егор Михалыча не получится движок восстановить и мою ласточку ждет такая же участь. Борта деревянные, впереди пристроена лавка, править лошадьми, да не простая, а подпружиненная, для пущей амортизации, на которой восседала крепкая на вид тетка лет сорока. В кузове сего транспортного агрегата с комфортом (не знаю, но предполагаю) устроились две девушки. Интересно, а наш хозяин про одну, темнит Михалыч или сам не знал? Не суть, посмотрим на селянок, каковы на вид? Может, найдется такая, что захочет большой и светлой любви на местном сеновале? Уж не знаю, к чему во мне проснулись эти интонации, но девушки даже на первый взгляд, показались интересными. Стройные, высокие, светловолосые и изящно-ловкие. Первым, подоспев к борту, я с подобающей случаю галантностью подал первой руку, за что получил фырк в лицо и чуть насмешливую улыбку, мол, сама справлюсь. Чуток обескураженный, все же протянул руку и второй, на этот раз промашки не вышло — девушка, охотно приняв мою помощь, легко оперлась о ладонь и почти невесомо слетела на землю.

— Меня Слава зовут, а вас? — на душе образовалась необычайная легкость. Тонкий аромат свежести и цветов окутал и понес куда-то в мир чудес, а глаза какие, синие, как весеннее небо, а смотрят как на меня… я не спешил отпустить талию девушки, хоть и понимал, что перебор наверно это, но ведь и она не стремилась высвободиться, может, ждала, что сам отпущу?

Грубый толчок плечом разом разрушил все. Один из двух мужиков, что приехали с девушками бесцеремонно вклинился между нами и теперь стоял передо мной, заслонив девушку своей бородато-усатой мордой. А ничего себе так, брутальный самец, и на деревенского не шибко похож, девкам поди нравится… и смотрит так, словно зарезать хочет, вот и ножик у него для таких делов самый подходящий — натуральный свинорез.

Все эти мысли промелькнули в голове, оставив горький осадок страха и разочарования. Блин, он же меня реально зарезать может, сволочь! Тело чуток одеревенело и я словно застыл, ощущая, как от лица уходит кровь и предательская бледность заливает щеки.

— Че, говорун, замолчал, а так сладко пел… — И голос у гада мужественный, уверенный, Господи, да че ж делать то? Он же меня раза в полтора больше, уроет и все — позорище…

Мужик ухватил меня за грудки и слегка встряхнул:

— Э, ты там часом не помер со страху, говорун?

В этот миг я заметил из-за спины громилы лицо той девушки. В нем было… много всего, но самое главное — она смотрела на меня, и словно ждала…

Мужик снова дернул меня за куртку, а я в ответ отклонился назад, сопротивляясь. В глазах бородача мелькнуло заинтересованное удивление и даже удовольствие, мол, во — наконец-то можно будет и кулаки размять… он потянул меня к себе, не давая отклониться, а я, почуяв, что тяга достаточная, качнулся уже навстречу, проваливая его вперед. Колено само вылетело вверх и с почти различимым хрустом въехало в промежность мужику. Останавливаться на достигнутом в мои новые планы не входило. Я помнил про свинорез…

Правая рука пошла по широкой дуге, встречая лицо противника ребром ладони со стороны большого и указательного пальцев, короткая подсечка и враг валится навзничь. Я замахнулся, чтобы добавить ему от души еще и сверху, заодно и ножик забрать, но властный окрик остановил.

— Стой! Не балуй, паря! Отойди от Петруся! — помутневшим взглядом я поймал в фокус говорившего — второго из приехавших мужиков. Меня капитально колотило, но свирепый, злой до невозможности настрой не оставлял. Хотелось чего-то страшного, зверского. К чертовой бабушке зарезать этого урода или поставить крест ножом на его лбу, чтобы знал — кто тут хозяин. Мужик, словно почуяв мой норов, потянулся к кобуре, опа, а я и не заметил, что он при стволе. Лады, тогда отбой пока.

— Слышишь меня или совсем очумел? Ты зачем на парня накинулся?! — Спокойно, но с напором продолжал второй.

— А, — вдох-выдох, — пущай не лезет и за грудки не хватает, — без капли сожаления взглянув на поверженного мной противника, ответил я. Парню приходилось плохо. Дышал он с надсадным хрипом и то через раз, на лице кровь — видно нос я ему разбил.

— Очухается, вон здоровый какой, — а у самого мысль стукнула в темечко «А ведь теперь просто так не разойтись, надо за винтарем валить».

— Не, так дела не делаются, не по-людски. Егор, — второй обратился к невидимому мне хозяину дома, — нехорошо выходит. Дом твой, обидели дружка моего, тебе и разбираться, а то и до большой крови дойти может.

Я стараясь не оставлять вне поля зрения обоих мужиков прошел на крыльцо мимо Михалыча, бросившего на меня задумчиво-отстраненный взгляд. В сенках быстренько отыскав винтовку, хотел взять ее, как в голову шарахнуло — это зачем мне винтовка? Я что — людей убивать собираюсь? Совсем нюх потерял? И где тот мирный чел, который всегда предпочитал решать дела миром? Елки-палки!