Проект 018. Смерть?

«Как это хорошо — должны говорить верующие люди, — что за нас все продумали. А то бы самим пришлось… А сами мы глупые, не то бы надумали. И были бы уловлены сатаной. Но, слава Богу, заступница наша, власть от Бога, все предусмотрела, все за нас продумала, и в готовом виде преподнесла. Наше дело теперь — знай себе исполняй».

«Как это хорошо, — говорила вяленая вобла, — что со мной эту процедуру проделали! Теперь у меня ни лишних мыслей, ни лишних чувств, ни лишней совести — ничего такого не будет! Все у меня лишнее выветрили, вычистили и вывялили, и буду я свою линию полегоньку да потихоньку вести» (Михаил Салтыков-Щедрин).

По сути, римская власть стремится построить из новых христиан аналог армии. Как в обычной армии идеальный солдат — это слепой исполнитель, в идеале робот, который не знает страха и жалости в исполнении приказа, так и в духовной армии идеальный верующий — это слепо верующий во все, во что велено верить.

Армию организует армейский устав. Новому христианству нужен аналог армейского устава — единое учение, регламентирующее базовые положения. Нужны единые правила и нормы, формирующие текущую жизнь людей. Генералы этой армии должны полностью зависеть от власти, а солдаты должны полностью зависеть от генералов.

Чтобы получить в свои руки мощнейший инструмент управления массами, власти Римской империи нужно две вещи. Во-первых, сделать себя Храмом нового христианства. Во-вторых, культивировать в новом христианстве ортодоксию — религиозный устав.

ГЛАВА 19. Собор

Для реализации задуманного нужно собрать лидеров новых христиан и выработать с ними все положения религиозного устава. Чтобы прошел всеобщий собор, а не всеобщая драка, председательствовать на нем должен непререкаемый авторитет для новых христиан, слово которого по всем спорным вопросам должно быть решающим. На роль такого председательствующего годился один человек — император Римской империи.

Власть начинает работать с лидерами новых христиан. Обнажаются две проблемы. Первая — согласно христианской теории, ни один человек в мире, будь он хоть трижды император и святой, не может быть мерилом истины. Следовательно, председатель собора с правом решающего голоса — с позиции даже нового христианства это невозможно.

Вторая проблема — император Римской империи официально языческим божеством и верховным языческим жрецом империи, Pontifex Maximus. До 381 года императоры Римской империи официально являлись христианскими, но это не мешало одновременно так же официально считаться верховными языческими жрецами.

Они приносили своим отцам, языческим богам, жертвы и устраивали в их честь праздники. Первый, кто нашел этот титул несовместимым с христианством, был Грациан. До него все императоры, все без исключения, были верховными языческими жрецами.

Председательство языческого божества, одновременно являющегося верховным языческим жрецом, — это ну никак не вписывалось в теорию христианства. Вот с какого бока ни крути, но никак. Еще совсем недавно нельзя даже было помыслить такое — что на христианском соборе будет председательствовать языческое божество и жрец.

Но власть Римской империи уже почувствовала верность выбранной технологии и видела, что сможет продавить то, что их предшественникам показалось бы безумием. Но, как говорится, безумству храбрых поем мы песню… В данном случае безумству умных и сильных — масштабу римской власти, которая в итоге добилась всего, чего хотела.

С первой проблемой справляются через заявление, что на собор по молитвам святой церкви сойдет Святой Дух, который покроет собой соборян. Люди будут не генераторами, а приемниками спустившихся свыше решений. Главным приемником «божественной» информации, естественно, будет тот, у кого власть от Бога, — император.

Решение первой проблемы должно было решить вторую проблему — оправдать председательство императора на соборе. Если объявить его решения не плодом усилий императора, а данной свыше информацией, это переводило тему из сферы здравого смысла в область веры. Это пресекало любые споры. Если кто выскажет мнение, отличное от соборного решения, его можно объявить еретиком и в назидание другим наказать.

Но все же языческий жрец в роли эталона христианской истины и председателя с правом решающего голоса на христианском собрании — это было запредельной дичью даже для таких сговорчивых ребят, как новые христиане.

Ситуация была бы значительно проще, откажись правивший на тот момент император, Константин I, от жречества. Но он не мог этого сделать, если бы даже захотел. Большинство населения были язычниками. Отказ императора мог вызвать примерно такие же последствия, как отказ правителя исламского государства от ислама в Средние века. Могла подняться волна, сметавшая правителя, переставшего быть верховным жрецом.