Продажная девка Генетика

То есть и в 1952 г. «гонения» на генетику не выходили за рамки научной дискуссии. Более того, именно Т. Д. Лысенко создал и содержал самую большую в мире коллекцию мух дрозофил — основного расходного материала для генетических исследований, и эти исследования непрерывно шли.

Так на что же — спросит вновь присоединившийся к нам читатель — было гонение? Гонения не было, но, как видите, была жесткая критика менделизма-морганизма, вернее ученых, придерживавшихся этого положения в генетике, — тех, кто утверждал, что осмысленно изменить наследственность нельзя, она практически неизменна, поскольку меняется случайно и очень редко. Хорошо, скажете вы, а чем это было плохо для партии и правительства СССР, почему они устраивали гонения на эту точку зрения? Неужели не могли подождать, пока она сама сдохнет?

Тут две причины — идеологическая и хозяйственная.

С идеологической точки зрения менделизм-морганизм являлся «научной» основой расизма всех фашистов. Посему для коммунистов-интернационалистов, да и просто русских, он был абсолютно неприемлем.

По Моргану, наследственность сосредоточена только в зародышевой клетке всего живого и с организмом никак не связана. С организмом можно делать что угодно — изменять, тренировать, обучать, — на наследственности это не скажется. И когда Гитлер в «Майн Кампф» утверждал, что русские — это раса тупых холопов и никакое образование им ничего не дает, — это было «научное» утверждение. Когда он писал, что Россия достигла выдающихся успехов в своей истории только под руководством немцев — расы господ, это тоже «научное» утверждение. Когда он писал, что, отказавшись в Первую мировую войну от немцев, холопы-русские сразу же стали легкой добычей для грабежа евреями, — это тоже тогдашняя «генетика». И когда он утверждал, что, завоевав Россию, Германия фактически освободит русских от евреев и осчастливит их руководством разумных господ, — это «научный» вывод морганизма-менделизма.

Накануне войны с немцами такие «научные» выводы в СССР мог делать или враг, или идиот, что в данном случае одно и то же.

С хозяйственной точки зрения от биологии требуются новые сорта растений, животных (увеличение продовольствия), новые лекарства. А морганисты-менделисты, нагло называвшие именно себя «генетиками», сидели по институтам, получали зарплаты, кандидатские, докторские и профессорские надбавки, деньги для опытов, но в ответ ничего не гарантировали. А как они могут что-то гарантировать, если изменения наследственности чисто случайные? Ну повезет кому, так он даст Родине полезный сорт, а не повезет — так при чем здесь ученый? То есть эта теория помогала тунеядцам в науке превращать советскую науку в кормушку для паразитов от биологии. В 1939 г. Т. Д. Лысенко по этому поводу написал: «… Если бы менделисты, мобилизовав свою науку, дали хотя бы намек на то, как в 2–3 года получить сорт ржи и в 3–5 лет — сорт пшеницы, приспособленные к суровым сибирским условиям, неужели можно думать, что я бы от этого отказался?»

Первый удар по менделизму-морганизму был нанесен в 1937 г., и он понятен: угроза фашизма СССР уже была явственно видна, и необходимо было нанести удар по идеологическим основам фашизма — по расизму.

Эта критика менделизма не принесла ученым-«генетикам» никаких репрессий, это было чисто научное и идеологическое мероприятие. Обычно говорят, что в связи с «гонениями на генетику» погиб Вавилов, но это ложь. Вавилов был арестован в 1940 году за участие в антисоветской организации, и к его научной работе арест не имел отношения. Лысенко, кстати, дал следователям заключение, что о вредительской деятельности Вавилова в науке ему, президенту Сельхозакадемии имени Ленина (ВАСХНИЛ), ничего не известно.

Когда я ввел термин «вавиловщина», то подвергся, возможно, справедливой критике. В частности, доктор биологических наук Марина Владимировна Алексеенко, которая работала с Н. И. Вавиловым и даже арестовывалась в те времена, заметила мне, что Вавилов был действительно хорошим ученым, но он не имел никакого отношения к генетике. Он был ботаником, тем, кто ищет и описывает до сих пор неизвестные растения, и у него не было никаких научных работ по генетике. У него просто не было тех научных взглядов, с которыми Лысенко или ВКП(б) могли бы бороться. Но даже когда действительно закрывались какие-либо научные темы, к их исполнителям не предъявлялось никаких уголовных претензий. Был, к примеру, закрыт Институт генетики человека, который на тот момент занимался теми же проблемами, что и «генетика» в фашистском Рейхе. Но даже сотрудники такого института, включая его директора, не подверглись никаким репрессиям.

Но нам интересно не это. Интересно то, что второй идеологический удар по «генетикам» был, как говорится, на ровном месте.