Продавец времени

– Наш диалог зашел в явный тупик. Моя склонность и приверженность к их идеалам, безусловно, импонировала им, но я понял, что отдать мне придется все! И ценности, и квартиру! И этого тоже будет мало, придется надеть шинель, взять винтовку и пойти с ними, но и этого, как показала будущая реальность, было бы недостаточно. В число «своих» меня бы все равно не приняли. Между бедным и богатым всегда существует понятное отличие, которое можно исправить, отобрав все ценности, а вот пропасть между глупым и умным гораздо сложнее преодолеть. В общем, я решил, что делиться всем, что у меня есть, я не готов. Я все-таки приверженец справедливого общества, а не грабительской уравниловки, когда вместо богатых и бедных все становятся нищими. Моя приветливость вскоре сменилась раздражительностью, но не ко всей революции, а к трактовке ее идеалов этими невеждами с оружием в руках. Но они были опасны, и их было явно больше, поэтому пришлось поступить с ними несколько жестоко.

– И что же вы предприняли, чтобы обезопасить себя?

– К моему большому счастью, у меня на тот момент имелись хорошие связи, в различных революционных кругах, в том числе и среди новой власти, – спокойно ответил Виктор. – Я сделал несколько звонков, и солдаты ушли и матрос тоже, но по их глазам я понял, что они хотели бы еще вернуться, и поэтому на следующее утро они отправились на войну! Больше я о них никогда ничего не слышал. Возможно, они погибли на бессмысленной войне, а может, потерялись в сумятице революции, во всяком случае, обо мне они, я думаю, точно забыли!

– Достаточно жестоко, – заметил Александр. – Но думаю, такой способ защиты можно назвать очень гуманным.

– Я тоже так считаю. Человек, взявший в руки винтовку, должен ожидать, что она может выстрелить в него самого, – согласился Виктор. – Впрочем, может быть, судьба этих людей была более интересна, чем просто гибель от шальной пули. Я же, в свою очередь, решил обезопасить себя от подобных неожиданностей судьбы и, воспользовавшись суетой, подправил документы и спрятал свою квартиру от жадных глаз новой власти.

– И как же вы смогли спрятать целую квартиру? – удивился Александр.

– Советская бюрократия ничем не отличается от любой другой бюрократии. Она позволяла делать и не такие фокусы, – беспечно ответил Виктор. – Появилась даже идея спрятать весь дом, но я посчитал это излишним. Я сделал себе новый паспорт, новую жизнь и спокойно жил в советской стране долгое время, не меняя существенно своего образа жизни и фактического места жительства.

– Вы меня постоянно удивляете! – воскликнул Александр. – Вы вот так просто подделали документы и спрятались от всех, никуда при этом не уезжая?!

– Я же не преступник, чтобы прятаться и скрываться, – пояснил Виктор. – В большом городе не так и трудно потеряться, гораздо проще, чем в маленькой деревушке, где каждый тебя знает. В городе отдельный человек никому не нужен, ни соседям, ни продавцам в магазине, ни прохожим на улице. Люди живут в городах, как муравьи, куда-то едут, спешат, торопятся, забывая порой, зачем они живут. Людей в городе очень много, и если человек не нарушает законов и правил поведения, то может жить в городе годами, и никто не спросит, кто он такой и чем занимается. Можно прожить хоть сотню лет, тихо и беззаботно, и ни один государственный служащий даже не вспомнит о вас, потому что вы по-настоящему никому не интересны.

Даже если какой-то особо внимательный служащий вдруг заметит, что в городе живет странный человек, которому больше ста лет, он посчитает, что это просто статистическая ошибка.

– Наверное, это так, – усмехнулся Александр. – Если не просить повышенную пенсию от государства, на вас никто никогда не обратит внимание.

– Но, что удивительно, спустя почти сотню лет ко мне на квартиру опять пожаловали трое, – продолжил свой рассказ Виктор. – Новые гости очень мне напомнили тех троих революционеров. Голодные, злые, вооруженные и тоже в кожаных куртках. В новую революцию снова появились яркие личности, страдающие импозантностью, и вернулась мода на одежду из кожи.

– Действительно, интересные повороты судьбы. Эти новые революционеры тоже были голодны?

– Нет, они были вполне сыты. У них был другой голод или жажда. Жажда «жизни», которая выражалась в жажде денег. У них не было жажды крови, таких людей мне тоже приходилось встречать в то время, в другом месте, но и боязни убийства человека тоже не было. Вообще, страх у этих людей был притуплен, а инстинкт обострен. У них была идея справедливости, но уже более простая и менее социально значимая. Они просто хотели поделить мое имущество между собой.

– Другая революция, другие революционеры, – цинично заметил Александр.