Продавец времени

Только тогда путник небрежно пнул короб носком сапога, позволив ему убраться в тень.

Продолжая прислушиваться к тишине внутри короба, молодой человек надвинул капюшон на глаза, плотно скрестил руки на груди, позволив себе пару мгновений послеобеденного сна. Впереди – еще полдня пути, селение погоров, сбор Соли и обратный путь. Жаль, что из-за пойманной твари ему придется большую часть ценного товара оставить у Грозового перевала, а потом возвращаться за ним еще раз. Но это лучше, чем оставить где тварь, что сейчас стонет внутри и зализывает свои раны. Удача улыбнулась ему, а гневить ее отказом аркаимский аптекарь Лесьяр никогда бы не решился.

Часть 1. Лесьяр

1

Солнечный луч скользил по простыни. Нежно дотронулся до женской руки, словно прощаясь, блеснул на золотом шитье подушки и спрыгнул на пол. Во дворе голосили кухарки, добуживаясь поварят. Гуси важно галдели в ожидании пастушка Воройки, давнего приятеля Нежданы. Вытянувшись, сидевшая на низкой скамье в изножии кровати девушка постаралась увидеть его, но парнишку загородила дородная мать. Неждана сникла. Вздохнув, встала с лавки. Заглянула под полог и прошептала спавшей под ним женщине:

– Утро уже. Сейчас Ядвига с Ольгой придут, приберут тебя. – Присев на край кровати, девушка взяла в руки бледные пальцы спящей, погладила, продолжая говорить, как с маленькой. – Причешут тебя, в косы ленты атласные вплетут и жемчуга. Будешь красивая, нарядная.

Девушка с тоской посмотрела на спящую – не дрогнут ли ресницы. Не дрогнули. В сердце девушки растеклось разочарование. Неждана опустила голову, спрятав скатившиеся по щекам слезы. Но те, словно непослушные стрекозы, выскальзывали из-под ресниц и капали на грудь, оставляя на льном домашнем платье темные разводы-ручейки. Тихо взвыв, девушка подняла к потолку лицо, словно пытаясь пустить слезы вспять, упрятать под ресницами. Задышала часто и неглубоко. Шумно сдула с лица челку, успокаиваясь. Похлопала спящую по тыльной стороне ладони.

– Ничего-ничего. Ты поправишься.

Дверь покоев тихонько скрипнула, в щели мелькнула усатая рыжая морда кота Кваса, а следом появился и весь он – важный и снисходительный, он пересек комнату и ловко запрыгнул на ложе хозяйки, устроился в ногах. В опочивальню зашли похожие как две капли воды прислужницы – Ядвига и Ольга. На них были одинаково серые платья, с одинаковыми поясами и разноцветными бусами, украшавшими плоские груди.

– Уже утро, княжна, – сообщила та, что была повыше, Ядвига. Неждана кивнула, но не пошевелилась.

– Позвольте помочь княгине собраться пред ясны очи князя, – ее сестра, Ольга, поджала и без того тонкие и бесцветные губы.

– Отец приехал? – Неждана старалась, чтобы голос не дрогнул. Не удалось. Закусила губу и отвернулась.

Ядвига покосилась на сестру, проговорила едва слышно:

– Приехал. С ближней дружиной. К данникам тарским пожаловал.

– Ну и княгиню проведать, – подхватила Ольга. И страдальчески сморщилась: – Княжна, позвольте нам прибрать госпожу. Не то князь решит, что мы ленимся, да и прогонит со двора.

Неждана, вздохнув, выпустила из рук материнские пальцы, встала. Не проронив больше ни слова, вышла из опочивальни.

Солнце, пробиваясь сквозь разноцветные стекольца витражей, ложилось словно перышки диковинной жар-птицы на светло-желтые плахи, лавки вдоль стен и нежно-голубые изразцы. Будто сотни рассыпавшихся самоцветов. Со двора доносился шум и гомон. Кричала домашняя птица, ржали кони, до хрипоты лаяли собаки. Все перекрывали бравые мужские голоса. Подойдя к окну, Неждана распахнула створки – под окнами столпились шестеро княжеских дружинников. С гоготом и прибаутками, они поили коней и расчесывали им гривы.

– А я знамо дело, не слабак, возьми да схвати ее за косу, – шумел один. – Та как взвоет, как живая! И давай крутиться будто змея на угольях. Едва управился.

– А как. Как управился-то? – с жаром интересовался дружинник помоложе. – Вурдалакиня ж!

– Да ты, Гриня, не шубурши… Все сладилось. Вурдалаки-то они чего бояться?

– Чего?

Тот дружинник, что постарше, выдержал паузу, склонился к молодому, будто какой секрет хотел рассказать. Протянул доверительно:

– Ласки…

Остальные мужчины тихо засмеялись. Молодой встрепенулся:

– Че-го?

Рассказчик посмотрел на товарищей, пригладил усы, спрятав за ними улыбку.

– Ласки они боятся, твари эти. Вот я ее приласкал акинаком[1], да поперек горлышка. – Его хохот смешался с хохотом остальных дружинников. Молодой смутился:

– Да полно те вам, чего глумитесь.

Неждана отвернулась от окна. На сердце было тяжело – она понимала, зачем явился отец. Искала в его свите черную накидку, да пока не находила.

«Неужто надежда есть?» – с тоской подумала.

Гулко хлопнула дверь в глубине дворца, с нижнего этажа. Неждана вслушивалась в приближающиеся шаги, сердце девушки вздрагивало с каждым шагом. Кто-то шел через проходные сени, помедлил мгновение у двери в гостиный зал, где стояла соляным столбом девушка и теребила золотистую кайму пояска. Вдох-выдох.

Вдох-выдох.