Продавец воздуха

– Довольно! – вдруг закричал Энгельбрект. – Я не хочу больше оставаться в этой бандитской шайке!

– Это бунт. Вы знаете, что угрожает вам?

– Мерзавец! – вдруг проревел Энгельбрект. – Ты убил мою дочь, ты ужасом наполнил землю, ты… ты… – И вдруг, подняв руки, Энгельбрект бросился на Бэйли и начал душить его.

От Энгельбректа этого никто не ожидал. Несколько мгновений клевреты Бэйли сидели как окаменелые, потом вдруг всей гурьбой набросились на профессора. Я поспешил ему на помощь. Поднялась невообразимая свалка. Энгельбрект был необычайно сильным человеком. Мои кулаки также работали исправно. Но врагов было больше. Они одолевали нас. Бэйли бежал за письменный стол и забаррикадировался стульями, управляя оттуда сражением.

От волнения он вновь начал бредить и исступленно выкрикивал:

– Долой! На Марс! На Луну… Конец мира! Сто тысяч фунтов стерлингов за грамм!

А Энгельбрект разбрасывал врагов, рвался к Бэйли и хрипел:

– Убью… растерзаю!

Силы наши истощались. Я крикнул Энгельбректу:

– Назад! Отступайте, или мы погибли…

Энгельбрект пришел немного в себя. Оглянувшись, он увидел, что положение безнадежно. Трое врагов валялись на полу, но остальные, вооружившись стульями, готовы были броситься в новую атаку.

В руках двоих уже сверкали дула автоматических револьверов.

Мы с Энгельбректом, бешено защищаясь, отступили к двери и побежали по коридору, преследуемые по пятам врагами. Завернув за угол, вскочили на площадку лифта, спустились этажом ниже. Еще несколько мгновений – и мы очутились недалеко от выводной трубы. Вход в нее оказался закрытым.

– Скорей! Сюда! – крикнул Энгельбрект, хорошо знавший расположение городка.

Глава 20. Обреченные

Мы вбежали в пещеру, смежную с трубой, и поспешили закрыть дверь.

Это было еще не оконченное отделкой помещение, в котором предполагалось хранить запасы сгущенного воздуха. Холодильники еще не были установлены, и в пещере была сносная температура. Временно здесь хранились запасные вагонетки и инструменты. Пещера не освещалась.

– Подвозите вагонетки! – скомандовал Энгельбрект, загораживая вход.

Мы подкатили к железной двери вагонетки, навалили на них кирки, лопаты, все, что оказалось под рукой и что могли нащупать в кромешной тьме. Вход был забаррикадирован.

– Так, – сказал профессор, окончив работу. – Здесь мы можем продержаться.

Шаги наших преследователей глухо доносились из-за двери.

Скоро мы услышали удары в дверь. Мы молчали. Через некоторое время удары прекратились, и все затихло. Убедились ли наши враги в невозможности открыть дверь или изменили план атаки, мы не знали, но рады были этой передышке. Мы едва стояли на ногах от усталости. Энгельбрект лег в вагонетку и потянулся.

– Глупо вышло, – сказал он. – Выдержки не хватило. Такой уж у меня характер. Терпишь долго, а потом прорвется.

Он замолчал.

– Вы считаете меня соучастником преступлений мистера Бэйли? – заговорил он потом.

– Но ведь вы не могли… – поспешил я его успокоить.

– Нет, я мог. Я мог предупредить катастрофу, спасти людей, пожертвовав жизнью своей и жизнью дочери. Нелегко принести такую жертву. Но лучше погибнуть двум, чем тысячам, не правда ли?

– Зачем заниматься самобичеванием? – пожал я плечами.

– Это не самобичевание. Ваше мнение обо мне для меня не безразлично. Дочь не написала последнего письма мне, но написала вам. Она любила вас, разве я не видел…

Я промолчал. Энгельбрект, этот большой, сильный человек, тяжело мучился и не мог уже таить своего горя.

– Но не подумайте обо мне слишком плохо, – сказал он. – Если я и виновен перед человечеством, то и наказан за то тяжко. Я ночи не спал в поисках выхода. Я искал способ пустить фабрику мистера Бэйли «на воздух», но так, чтобы это не вызвало катастрофы. Последнее время вы с Норой как раз работали над этим. Ваша совесть может быть спокойна: вы работали не на Бэйли, а против него. И опыты были очень удачны. Они подходили к концу. И если бы Нора не поспешила… Бедная девочка!.. Но я долго не мог разрешить задачу. Бывали дни, когда я приходил в отчаяние. И тогда я решал: сегодня должно все кончиться. Я убью Нору, потом Бэйли, а затем себя… Но когда Нора входила ко мне, сияющая свежестью и молодостью… Ах!.. – Энгельбрект тяжело вздохнул. – У меня не поднималась рука. Потом у Норы появилось недоверие ко мне. Разве я не видел этого страшного вопроса в ее глазах? Не преступник ли ее отец, человек, которого она так любила и в честности которого никогда не сомневалась?

Энгельбрект вдруг поднялся и сделал шаг ко мне:

– Умерла моя девочка. Мне очень трудно… Но, знаете, какая гигантская тяжесть спала с моей души! Кончилось «раздвоение личности»… Мы с вами обречены. Не о себе я теперь думаю. Я сожалею только об одном, что мне не удалось удушить бандита… Нас, вероятно, хотят уморить голодом. К счастью, они не могут нас заморозить. Впрочем, не все ли равно? Разве Нора не заморозила себя…