Продавец сладостей

— Ну, что вы… Служить вам — мой долг. Не надо благодарностей. Я человек маленький, но я подумаю, что тут можно сделать.

Братца прямо распирало от важности порученного ему дела. У Джагана на душе полегчало.

Братец пришел через четыре дня, сел рядом с троном и сказал:

— Вас ожидают большие перемены. Ваш сын хочет ехать в Америку. Я вам давно уж на это намекал, помните?

Новость ошеломила Джагана, в голове у него зазвенело. От страха, что сын будет так далеко от него, на другом конце света, у Джагана перехватило дыхание.

Он только бессмысленно повторял:

— Америка! Но почему Америка? А что стало с его книгой? Написал он ее? Разве он ее не написал?

— Он надеется научиться этому искусству в Америке.

Джаган пришел в ярость. Возмутительно! Он почувствовал себя оскорбленным в своей национальной гордости.

— Ехать в Америку, чтобы учиться писать! Пусть бы лучше поехал в деревню к какой-нибудь старухе, — воскликнул он в порыве патриотизма.

— И я ему то же сказал, — подхватил братец.

— Разве Вальмики[10] ездил в Америку или Германию, чтобы написать «Рамаяну»? — вопрошал Джаган воинственно. — Странные мысли у этих мальчишек!

Осторожности ради он избегал называть своего сына по имени. В эту минуту его прервал старший повар, вошедший вместе с кухонными ароматами в комнату.

— Шафран кончается, — возвестил он. — Осталось только на один день.

Джаган посмотрел на него растерянно, не понимая, о чем он говорит.

Братец ответил за него, пообещав сделать заказ. Когда повар ретировался, Джаган спросил:

— Вы узнали, где он проводит все дни?

— В городской библиотеке.

— Где это? — спросил Джаган.

Он и не подозревал, что в городе есть библиотека. Братец и сам не знал где, только повел неопределенно рукой в сторону реки.

— Должно быть, это там, где вечно закладывают первый камень, стоит какому-нибудь министру приехать в город.

— Я бы о ней знал, если б она была хоть сколько-нибудь заметной. Но все равно — разве там можно жить?

— Ему там нравится, он там работает.

— Работает? Кем? — спросил Джаган в ужасе.

Неужели сын решил стать помощником библиотекаря? Этого еще не хватало!

— А что с его книгой? — спросил он в отчаянии.

— Он напишет ее в Америке, — сказал братец.

Джаган почувствовал себя раздавленным — враждебный круг смыкался.

— При чем тут Америка? — спросил он.

— В библиотеке он прочел в каком-то журнале, что там есть колледж, где учат писать романы.

Джагана так и подмывало снова пропеть хвалу Вальмики или деревенской старухе, но он сдержался.

— А что же с премией?

— Должно быть, пропала. Он ведь еще не написал книжку, — сказал братец. — Но все равно, книгу нельзя сочинять наспех.

— Истинно, истинно, — произнес Джаган, внезапно вспомнив слова сына.

Подумав, он добавил собственное соображение по теории творчества:

— И все же, по-моему, книгу нужно писать.

Время шло, а они все сидели, уныло размышляя о том, как пишутся книги.

— Но почему Америка? — вопрошал Джаган, не обращая внимания на принесенный мальчишкой сосуд с дневной выручкой. Братец также не делал попытки уйти.

— Должно быть, потому, что в других странах этому не учат.

— В этой стране едят только говядину и свинину. У меня был знакомый из Америки, и вот рассказывал…

— А пьют они много, и только спиртное, — произнес братец, черпая из собственного источника информации. — А воду и молоко не пьют вовсе.

И прибавил:

— А женщины у них распущенные. Я видел их журналы про кино. Женщины у них встречаются с мужчинами не стыдясь, женят их на себе без долгих разговоров и валяются на солнце без одежды…

— Где это вы все видели? — поинтересовался Джаган.

Братец снова неопределенно помахал рукой, но Джаган не обратил на это внимания и прибавил:

— Может, все это неправда.

Ему не хотелось думать, что страна, в которую едет Мали, будет развращать его тело вином, женщинами и мясом, а душу — всякими другими вещами.

Внезапно он твердо сказал:

— Это невероятно. Мали останется здесь!

Братец цинично улыбнулся. На минуту Джагана пронзило подозрение: уж не его ли все это рук дело? Но тут же прошло.

Братец сказал:

— У него уже все готово.

— Без моего разрешения и поддержки?! — вскричал Джаган.

— В библиотеке есть машинка, и он отпечатал на ней все, что надо.

Не зная, сердиться ему или восхищаться, Джаган снова закричал, не думая о том, что говорит:

— Если они будут использовать библиотеку для своих гнусных делишек…

Братец спросил:

— Вам известно, что он ездил на несколько дней в Мадрас?

— В Мадрас? Без моего разрешения и поддержки? Не сказав мне ни слова? Я думал, он в своей комнате.

Он вспомнил, что иногда бумажки в пять рупий так и оставались на столе. Думая, что мальчик экономит, он прекратил выдачу денег в надежде, что сын попросит их у него сам.

— Он уже получил паспорт и все документы.

— А где он возьмет деньги на дорогу?

— Он говорит, деньги у него есть. Он говорит, что всегда знал, где у вас в доме хранятся деньги.

Джаган оторопел — впрочем, в душе восхитился сыном.

— Мальчик очень практичен, — сказал он с чувством.

Он помолчал, погрузившись в раздумье, а потом произнес, стараясь казаться веселым: