Продавец проклятых книг

Граф почувствовал, что накопившееся за день напряжение перестает сжимать его желудок и соскальзывает вниз, в берцовые кости. Скоро он полностью освободился от своих страхов. Больше он не думал о том человеке, который проник в склеп собора Святого Марка. В конце концов, чего ему бояться? Он не какой-то простолюдин. Он авогадор, член Совета сорока. Ему подчиняются шесть вассалов — феодалы, получившие в аренду земли, которые раньше зависели от константинопольских властей. С ним считается даже сам дож!

Он подумал об Игнасио из Толедо. Через несколько часов торговец отправится в сторону Альп, и вскоре «Утер Венторум» будет принадлежать ему… Но хватит раздумывать, пора развлечься. Он огляделся вокруг, и в нем постепенно проснулись плотские желания.

Граф прошелся по комнате, с каждым шагом его походка становилась легче и небрежнее. Он узнавал лица многих гостей, попадавшихся ему навстречу. Увидел среди них племянника дожа и богатого венецианского мансионария. Оба были навеселе и собирались танцевать со стайкой полуголых девиц. Граф незаметно для других поздоровался с ними, те оба молча кивнули ему в ответ. В таком месте, как этот дом, никого не называли по имени.

Скало прошел мимо них в спокойный угол комнаты, где стояло кресло. К нему подошли две проститутки — одна смуглая и черноволосая, другая блондинка, обе очень молодые. Они спросили у графа, которую из них он предпочитает и не желает ли развлечься с ними обеими. Граф откинул голову назад, улыбнулся и ответил, что перед тем, как сделать выбор, должен проверить на ощупь качество товара. Сказав это, он заснул руки под юбки девицам и начал гладить то, что нащупали его пальцы.

— Неужели ни одна из вас не принесет мне выпить? Что же вы, не хотите позаботиться обо мне?

В этот момент рядом с ним возникла третья женщина и подала ему чашу вина. Ее манеры были благородными, почти аристократическими, но черные глаза и сочные губы ясно свидетельствовали об ее настоящем таланте. На ней было облегающее платье пурпурного цвета, длинное, до самых ступней. Глубокий вырез позволял видеть округлости грудей.

На плече сидела маленькая черная обезьянка, которую поднес ей в дар купец из Александрии Египетской. Экзотический подарок для мастерицы любви. Она лукаво улыбнулась и потребовала:

— Уйдите, девочки! Этот синьор уже занят, он со мной.

Аристократ узнал ее и жестом предложил сесть с ним рядом.

— Альтилия, ты не позволяешь ни одной женщине подойти ко мне. Еще немного, и я решу, что ты ревнуешь.

— Если ваша милость не находит мое присутствие приятным, вам лишь стоит сказать мне об этом, — ответила Альтилия графу, слегка коснувшись губами уха. — В ином случае я останусь здесь ради вашего удовольствия.

Две проститутки отступили и ушли искать других клиентов.

— Останься, Альтилия. Ты же знаешь, я предпочитаю тебя всем остальным, — ответил граф, весело смеясь, погладил ее по шее и добавил: — К тому же теперь я остался один.

Его ладонь была готова соскользнуть ниже, на грудь, но Альтилия удержала ее и шепнула:

— Не здесь, синьор. Пройдите за мной в более уединенное место, где я смогу удовлетворить вас, как подобает. — Она провела языком по своим сочным губам. — Сегодня мне хочется быть прихотливой.

Она помогла графу встать и отвела его на верхний этаж борделя. Пройдя мимо запертых дверей, из-за которых доносились шепоты, вскрики и стоны наслаждения, они вошли в полутемную комнату, обрызганную опьяняющими жидкостями.

Граф уселся на край кровати. Постельное белье, разумеется, не было смято, как случалось в маленьких окраинных публичных домах, и ароматным, как должно быть в доме свиданий для состоятельных клиентов. Сам он, например, черта с два лег бы туда, где только что совокуплялся какой-нибудь мужик!

Альтилия сняла с плеча обезьянку и затанцевала перед графом. Зверек взобрался на высокий трехногий табурет и тихо свернулся в клубок.

В конце танца проститутка взялась руками за низ платья и медленно подняла подол, открывая сначала икры, потом бедра и живот. Оставшись совершенно голой, она подошла к графу и села ему на колени. Его ладони начали скользить по ее грудям, потом по бокам. Альтилия, раба и госпожа одновременно, подала ему чашу с вином.

— Выпейте это, синьор. Выпейте, чтобы ваше наслаждение было еще сильней.

Граф взял у нее чашу, поднес к губам и выпил вино все до капли и бросил чашу на пол рядом с кроватью. Потом лег в постель, не обратив никакого внимания на горьковатый привкус, оставшийся во рту после напитка. Альтилия наклонилась над ним и принялась стягивать с него штаны. Ее взгляд был полон обещания, и граф полузакрыл глаза, предвкушая то, что будет дальше. Но в этот момент его возбуждение вдруг угасло, тело расслабилось, обмякло и потеряло чувствительность. В языке началось странное покалывание, ум стал терять ясность.

Растерянный и испуганный этими странными ощущениями, граф взглянул на проститутку, пытаясь прочесть объяснение на ее лице.

— Альтилия… Что со мной происходит? Чем ты меня напоила?