Продавец «кондитерки» 2

Старый полисмен с Боу Стрит, который до сих пор живет со мной по соседству, подробно описал мне удивительные и страшные происшествия, приключившееся с ним во время службы. Одно из них я изложу как можно точнее его собственными словами, опустив некоторые малоприятные выражения:

«Подходит как-то ко мне мой сослуживец, часа в два пополудни, насколько я припоминаю, и говорит: „П…, ты должен прямо сейчас подняться в офис“. Он был тогда в Хаттон Гардене, ага, сэр, рядышком. „Зачем?“ — говорю я. „О!“ — отвечает он, — „там ирландцы убивают друг друга на Сафрон-Хилл, и вся улица забита толпой“. Тогда я взял свои жезл, тесак, пистолеты и пошел в офис. Это было в нескольких минутах ходьбы, ну вы знаете.

Ну, сэр, приходим мы значит на место и видим следующую картину. Сотни ирландцев, вооруженные дубинами и кочергами, ломают друг другу кости на Сафрон-Хилл. Вся улица забита ирландцами. Одни, как чокнутые, лупят друг друга, другие стекаются изо всех переулков, принимают чью-либо сторону, и тоже вступают в драку. Они бились с такой злобой, что лавочники опустили ставни на витрины своих магазинов. Очень много народу раненных тогда увезли по больницам.

Ну, сэр, нас было всего шестеро, и мы смекнули, что надо делать ноги. „Ребята“, — сказал с кислой мордой старший констебль, — „Это хреновая работа, но мы должны идти!“ Ну, сэр, мы и пошли, только толку от этого было никакого. Толпа ничуть не возражала против наших тесаков. Нас обступили амбалы со своими кочергами, и мы оказались в очень щекотливой ситуации. Ну, я увидел, что скоро дело дойдет до убийства, и вдруг меня осенила идея, я пошел за угол — может быть, вы знаете, ну, эту лавку — ту, где тогда продавалось практически все.

Я постучал, но они боялись открыть дверь. Я говорю: „Это я, миссис…, впустите меня“, и они меня впустили. Я говорю: „Дайте мне немедленно какой-нибудь красной краски“, — и они дали мне румяна или кармин, не помню, что именно. Я достал свои пистолеты, засыпал порох, затем затолкал бумажный пыж, потом намочил кучу этой краски, и засунул ее в дуло, а под конец утрамбовал все это дело еще одним пыжом, а потом пошел на улицу.

Вышел и вижу, моих товарищей зажали, но никто не погиб, слава Богу, они отбивались как могли. Вот. Тут ко мне походит громила с кочергой или железным прутом для драки, я достаю пистолет, и говорю: „Отойди!“, а потом наставляю на него оружие. Ну, он не отошел, и я в него выстрелил. М-да, сэр, можете не сомневаться (я этого никогда не забуду), сила пороха и пыжа буквально сбила его с копыт.

Заряд угодил ему прямо в лоб, и из-за красной краски лицо громилы выглядело так, как будто оно все залито кровью. Приятели того ирландца подумали, что он при смерти, и отнесли его в больницу Святого Варфоломея, а толпа испугалась нас и разошлась. Они не знали, кто может оказаться следующим в очереди. Ну, сэр, когда они пришли проведать своего человека в больнице и вымыли ему лицо, это привело их в изумление, потому что обнаружили, что раны вовсе не было. Человека лишь оглушило и вскоре он ушел домой.

М-да, сэр, история получила широкую огласку, и ирландцы были очень довольны исходом дела. Ведь, когда они пришли в себя и протрезвели, то увидели, что это, возможно, предотвратило настоящее убийство, потому что они становились чертовски злобными, когда выходили из себя. Они были так довольны, что многие из них потом сделали бы для меня все, о чем бы я не попросил. Хозяйки домов по соседству тоже не оставили нас своим вниманием, и преподнесли хороший презент. А о том, что все дело было в красной краске, мне рассказали намного позже. Можете положиться на мои слова, сэр, все так и было». Конец отрывка.