Продавец грез

Внезапно ударившая молния прошла по стенам и скользнула по оконным рамам, угодив при этом в маляра, обновлявшего краску на них. Грохот был оглушительным. Маляр упал со стремянки на пол и бился в судорогах от боли. Перепуганный кузен бросился ему на помощь. Мы попытались подойти поближе. Однако еще до этого в магазине появился некто, имевший самодовольный вид героя, желающего непременно оказать помощь пострадавшему. Не знаю, откуда он взялся, но нам показалось, что мы его уже где-то видели. Это был Чудотворец, с которым мы встретились накануне. Эдсон увидел лежащего на полу маляра, стонавшего от боли и обеими руками державшегося за правую щиколотку. Чудотворец быстро сообразил, что нога рабочего повреждена, и тут же решил, что это было результатом электрического разряда. Не теряя времени, он сказал маляру, помогавшему раненому кузену:

— Оставьте его, я им займусь. Я в таких делах специалист.

После чего Чудотворец подошел к раненому и попробовал выпрямить ногу, но безуспешно. Затем он сел ему на ногу выше стопы и принялся выкрикивать команды, пытаясь пробудить свои сверхъестественные способности:

— Приведи себя в порядок! Выпрямься! Вытяни свои кости в одну линию!

Однако щиколотка не выпрямлялась. Измученный болью маляр застонал еще громче. Чудотворец удвоил усилия. Он просто не мог не использовать столь удобный шанс. «Не может быть, чтобы Бог так плохо ко мне относился», — должно быть, подумал он. Маляр уже кричал от боли. Партер все больше наполнялся зрителями, что возбуждало Чудотворца, этого доброго самаритянина, и подталкивало к демонстрации своих сверхъестественных способностей.

Многие из тех, кто следил за Чудотворцем, с энтузиазмом продолжавшим свои манипуляции, подумали, что он был врачом, оказывавшим помощь бедняге маляру. Заика — кузен издавал нечленораздельные звуки, желая что-то сказать Эдсону, но тому казалось, что отчаяние кузена лишь мешает ему сосредоточиться. Наконец, потеряв терпение, он заявил тому маляру, который не пострадал:

— Успокойтесь! Я выправлю ногу этому человеку!

И выпрямил-таки. Две долгих минуты спустя Чудотворец выполнил свою миссию и, вытирая пот с лица, обратился к зрителям:

— Щиколотка снова в порядке.

Но боль у несчастного все нарастала. Маляр посмотрел на свою щиколотку и пришел в еще большее отчаяние. Мы решили, что он до сих пор пребывает в состоянии шока.

Когда раздались первые аплодисменты зрителей, поздравлявших Эдсона со спасением пострадавшего, у маляра-заики наконец заработали голосовые связки.

— Негодяй! Собака! Мясник! — кричал он, пытаясь дать Чудотворцу пощечину.

Никто не мог ничего понять, в том числе и мой учитель. Маляр-заика проявлял черную неблагодарность. Но тот вскоре пояснил, заикаясь:

— Мой кузен — калека… Все тридцать лет своей жизни он страдает от дефекта щиколотки, но никогда не пытался исправить его, потому что боялся хирургического вмешательства. А теперь является этот подонок и ликвидирует дефект… и без анестезии!

Зрители соболезновали маляру. Всего несколько секунд назад они рукоплескали Чудотворцу, а теперь их настроение изменилось — им хотелось надавать шарлатану оплеух, совершив тем самым то, чего не удалось сделать заике, но их остановил учитель. Задав один из своих сакраментальных вопросов, он сдержал порыв зрителей, чем спас от избиения человека, так любившего власть.

— Подождите! Почему вам хочется нанести ему увечье? Что важнее — дела или намерения?

У погрузившихся в собственные мысли зрителей поубавилось эмоций, и они начали понемногу расходиться. Тогда, немного смущаясь, заговорил Бартоломеу:

— Шеф, поясни свою мысль, please!

Нашему недавно «завязавшему» пьянице, хотя и не застрахованному от рецидива, был не чужд некоторый снобизм, и он иногда вставлял в свою речь английские слова. Учитель спокойно пояснил ему в присугствии Чудотворца:

— Видимые поступки человека могут быть достойны осуждения, его истинные дела можно порицать, но что нуждается в анализе, так это его истинные намерения.

Эдсон впервые совершил «чудо», И его чуть было не линчевали. Мы еще раз осудили его деятельность и обратили внимание на реакцию других людей. Ни мы, ни учитель не заметили в его поступках никаких признаков альтруизма. Нам хотелось, чтобы он был как можно дальше от нашей группы. Но не дав нам ни секунды на раздумья, учитель сделал то, чего мы больше всего боялись. Он посмотрел на Чудотворца и просто сказал ему:

— Пойдемте, следуйте за мной, и я покажу вам такие чудеса, о которых вы и не слышали, такие, которые могут пролить не который свет на удушливую социальную систему, в которой мы живем.