Продать королеву

А потом темнота наваливалась снова, но за то короткое время незначительного просветления от беспамятства Мирослава понимала, что ее куда-то везут. Это что же, похищение? Мысль ворочалась вяло, с трудом оценивая ситуацию.

Беспомощность. Полная уязвимость. Голова раскалывается.

Может быть, ее уже убили, а это просто снится?

В этом сне были какие-то перемещения, временами Мирослава снова слышала обрывки фраз. Один раз ей даже показалось, что она слышит свист турбин. Самолет? А может быть, в ушах завывал ветер? Может, то был звук вечности, в которой она тонула?

Мирослава не знала. Неизвестно, что ждет там, в вечности, за смертной чертой. Стало досадно и по-детски обидно, она-то надеялась, что встретит там Илью Владимировича, сознаваясь себе, что представляла эту встречу. Но кто знает, как происходят эти встречи, и происходят ли они вообще? Вдруг люди просто фантазируют, а на деле есть только разрывающая боль в голове да эта темнота, иногда сменявшаяся белесыми проблесками сознания?

Но шум, казавшийся ей потусторонним, все усиливался. И голоса стали слышаться отчетливее. Только теперь они говорили непонятно.

Какой-то восточный язык…

Надо же, и на том свете говорят на разных языках…

Но не успела она додумать, как ее грубо тряхнуло, яркий свет резанул сквозь закрытые веки. Голоса стали еще громче. Как будто ругались.

Неожиданный сильный шлепок по лицу привел Мирославу в полное замешательство. Она беззвучно застонала, пытаясь открыть глаза, но сил хватило лишь чуть шевельнуть ресницы. Снова яркий свет. Да что ж такое, у нее же нет сил даже поморщиться.

Кажется, ее наконец оставили в покое. Теперь голоса слышались боку. Вот и хорошо. Вот и пусть ее не трогают.

Но именно в этот момент ее схватили и поволокли снова. Это означало, что она все-таки жива. Значит, похищение.

Поволокли ее туда, откуда слышался шум турбин. Забросили в объемный ящик. Дальше опять возня. Голоса приблизились. Ее стали бесцеремонно тормошить.

Мирослава была врачом, запах спирта узнала даже в полубессознательном состоянии. А когда стали стягивать жгутом руку, поняла, сейчас ей будут делать инъекцию.

Вместе с вернувшейся чувствительностью пришел страх. Стало жутко, хотелось заплакать, крикнуть, вырваться. Но не то что бороться, она шевелиться не могла. Вкололи что-то внутривенно, и свет после этого снова померк.

***

Селим ждал товар. Вечером его предупредила мадам Эмма, что будет груз из России. По своему каналу ему не раз приходилось доставлять подобный груз. Дальнейшая судьба груза зависела от его ценности. Судя по тому, что передал мадам Эмме партнер из России, ориентировочная ценность данного экземпляра средняя. Впрочем, поставка внеплановая, ему все равно предстояло определиться, куда товар пристроить.

Утром товар был доставлен. Самолет загнали в ангар, когда ящик вскрыли, Селим испытал внезапное удовольствие и специфический "мурашек" – предчувствие хорошей сделки. По первому впечатлению опытный работорговец определил ценность гораздо выше средней, похоже, это был первосортный товар. Редкая удача. Даже непроизвольно потер руки.

Однако не стал спешить радоваться и делать выводы. Маловероятно, чтобы по цене кошки ему подсунули тигра, не первый день он в этом бизнесе. Значит, есть какой-то изъян.

О да!!! А изъян был. Да какой изъян, просто огромный! Селим наконец-то узрел браслет-маяк на руке этой женщины. Его чуть инсульт на месте не хватил.

Позабыв родной язык, сначала орал на отборном русском матерном. Потом спешно кинулся звонить Эмме. Потом, истерически вопя что-то нечленораздельное, заметался по ангару.

Все потому, что Селиму уже приходилось в жизни видеть такой маяк. Как только этот браслетик защелкивается, идет отсчет и включается отслеживание, все его передвижения пишутся. И снять красивую штучку с руки дамочки невозможно, отключить невозможно. Уничтожить маяк, спрятать, сжечь невозможно.

Это означало, что в самое ближайшее время к ним наведается команда чистильщиков, и если ЭТО найдут… а ЭТО непременно найдут, жить ему недолго. Можно уже сейчас примеривать себе гроб, а еще лучше сразу повеситься.

Оставалось последнее средство.

Глава 4

Телефон разрывался. София Степановна в ужасе и прострации смотрела на дисплей, высвечивался вызов от зятя. Ее накрывало тихой истерикой, потому что делать что-то надо, а сделать ничего нельзя! Уже нельзя.

Противно представить, что с ней будет, Вадим, когда узнает о ее роли в этом. А и отмолчаться не выйдет, иначе они с Альбиной по миру пойдут. Что ей тогда останется?! Открыть маленькую конторку где-нибудь в вонючей дыре и приворотные зелья да рецепты слежения за мужем продавать?!