Пробуждение чародея

— Значит, если мы вернемся и нам удастся попасть в наше собственное время, — фараоны будут нас дожидаться. Они, вероятно, навесили нам убийство той девушки в Ганнете. — Помфрет долго тянул в себя из стакана, в котором Чарли ловко приготовил ему ледяной коктейль; наконец оторвался от соломинки и печально вздохнул.

— Мы идем вперед, — категорически заявил Бреннан.

— Вперед?

— Мы продолжим свою миссию. У нас полно топлива, есть оружие, еда и вода. Раз Камушкей Бессмертный увидит своим вездесущим оком, что мы делаем, узнает, что мы не сдались, гонимся за ним, — ему придется придумать что-то новое.

— Что-то очень гнусное, — заметила Фиб с гримасой отвращения.

— Конечно. Но одно мы можем сказать наверняка: мы не останемся гнить в этом диком месте!

И сидевший за штурвалом Чарли без лишних слов поднял нас в воздух, круто повернул к востоку и начал набирать скорость.

Теперь мы летели над застывшими каменными волнами ниже и медленней, чем на погибшем «реактивщике»; поэтому я смог лучше изучить местность и сделать ряд выводов. Одни граниты, никаких известняков — это означало, что мы очень далеко улетели назад во времени, если, конечно, теория Холла Бреннана верна. Нигде я не заметил никаких признаков жизни. Ни песка, ни даже пыли не слетало с каменных гребней. Мертвый, каменный мир мчался назад под нашими крыльями — мир, еще только ожидающий зеленого покрывала трав и деревьев; ожиданию же этому длиться миллионы лет!

Вдруг самолет покачнулся, — Чарли отреагировал с достойной робота быстротой и точностью — выправил полет. Но вот аппарат снова закачался и даже — как мне почудилось, — закувыркался на лету!.. Несколько мгновений всех мутило, пока робот не овладел управлением и не добился ровного скольжения.

Что это? Солнце погасло.

Мир почернел.

Лотти завизжала. Бреннан выругался.

Мотор замолк, и мы услышали вой ветра у фюзеляжа: значит, мы пикируем. Чарли откинулся в кресле и рванул рычаги. Снова из тьмы брызнуло солнце, и мы увидели под собой клубящийся туман; отраженные от его серебра, яростные солнечные лучи больно резали глаза.

Не обращая внимания на наши проклятия и визг девушек, Чарли невозмутимо занимался своим делом. Самолет вышел из стремительного пике и теперь подымался прямо к солнцу — легко, как конек по льду.

Под нами, насколько хватало глаз, расстилалось море тумана.

— Мы на хвосте Камушкея Бессмертного! — возликовал Бреннан. — А ему это не нравится! Паникует!

Наверно, только сейчас мы окончательно поверили, что ужасающая перемена всего мира вокруг нас — это не сон; до этого не все понимали ситуацию во всей полноте; а теперь, вместе с пониманием, в сердца закрался страх. Да и мне самому захотелось вернуться обратно. Но эта мгновенная слабость — если хотите, логичная реакция — перешла в чувство стыда. А как же мои товарищи? Как бы они ни боялись — они все же идут вперед. И раз они так хотят — я не вправе тянуть их обратно. То ли гордость, то ли стыд не позволили мне сделать такую попытку. Я решился: будь что будет — я больше не позволю себе поддаваться колебаниям!

Должно быть, Холл Бреннан чувствовал то же самое: когда наши глаза встретились, на его лице мелькнула печальная улыбка.

— Вот Фиб… — обратился он ко мне. — Она согласна идти вперед. Мы здорово… мы очень подходим друг другу… право… вы понимаете, Берт…

— Понимаю, — кивнул я.

— У меня нет родных — то есть я никого не знаю, — продолжал он, пока самолет мчался все дальше на запад над морем тумана. — И Фиб решила… соединиться со мной. Но Джордж… — он вопросительно взглянул на Помфрета.

Тот прервал тихую беседу с Лотти, только для того чтобы заметить:

— У нас — то же самое. — Прокашлявшись, он продолжал: — Я решил свою судьбу. Лотти решила свою, и она соединяется со мной, как Фиб с Холлом.

— У меня где-то там есть старенькая мама, — заговорила Лотти, держа в ладонях руку Помфрета. — Но я — самая младшая из семи детей. Они меня не отпускали из дома. Целых три года я все, что зарабатывала, отдавала им в эту трущобу… И наконец вырвалась! Купила свою собственную одежду, вела свои собственные битвы — и вот, секретарь такого финансового туза, как Пол Бененсон, — это все-таки что-то значит!..

— Шш, Лотти! — остановил ее Помфрет. — Ты все делала правильно. Но теперь ты со мной!

— А раз такое дело, — весело воскликнул Бреннан, и этот приступ веселья лично меня очень ободрил, — мы летим за Колдуном. — Он расхохотался. — Мы летим, чтобы загнать Камушкея Бессмертного обратно в его Склеп.

Наступил, решил я, самый подходящий момент узнать у Бреннана, кто он такой. Я и спросил.

— Все, что вам надо обо мне знать, Берт, — его лицо сразу напряглось, и прищур глаз ясно показал мне, что ничего серьезного он не скажет, — это что я уже давно охочусь за Зверем Времени; что он убил двоих моих ребят; что на это дело я потратил все мое наследственное состояние; и что я жажду свести с ним счеты!

— Ладно! — объявил я всем, стараясь, чтоб голос мой не звучал слишком легкомысленно. — Мы все заодно и более-менее довольны тем, что мы делаем.

— Да.