Пробуждение

Теодоро Куарента Пробуждение

Майрон Ксенакис проснулся со ставшей уже за последнее время привычной головной болью. Скорее, это был даже не сон, а тяжёлое забытьё, когда сознание отключается от действительности под тяжким бременем всепоглощающей боли.

Боль! В этом слове сейчас сконцентрировался весь смысл его жизни, начиная с того самого момента, когда три месяца назад ему поставили страшный диагноз: рак головного мозга в последней стадии! Неоперабельный и уже не поддающийся лечению. Все предпринимаемые врачами меры сводились лишь к одному: хоть как-то утихомирить и унять всепоглощающую, изнуряющую, вытягивающую из него последние силы боль.

Тяжело ворочаясь и опираясь на локоть, мужчина с большим трудом устроился на подушках, приняв полусидячее положение, но даже это нехитрое действо стоило ему немалых сил. По лицу струился пот. Прокладывая себе блестящие дорожки, он стекал по лбу и щекам, капая на постель крупными редкими каплями.

Майрон на какое-то время замер, переводя дыхание и ожидая, когда затихнет накативший с новой силой приступ. В висках пульсировало, и каждый удар отдавался в голове с тяжестью и ритмичностью пневматического молота.

Закрыв глаза, он мысленно перенёсся воспоминаниями в давно минувшие дни своей молодости, когда он полный сил и надежд приехал в большой город из маленькой деревушки, уверенный в том, что именно ему улыбнётся удача, и что именно его здесь ждёт богатство и слава. И фортуна действительно не обманула надежды паренька.

Волею судьбы случай свёл его с владельцем ломбарда Аароном Моисеевичем Бернштейном, который подметил и приютил шустрого и сообразительного юношу, так похожего на трагически погибшего сына, и взял его к себе в помощники, став для него не только хозяином, но и учителем.

Проработав у него пять лет, Майрон не только состоялся как делец, но и скопил капитал, чтобы открыть собственное дело.

К сорока годам он владел пятью крупнейшими ломбардами и сетью букмекерских контор, а состояние его исчислялось многими миллионами долларов.

Майрон женился на очаровательной гречанке русского происхождения с красивым именем Натали. Судьба и здесь благоволила ему: их союз не был банальным браком по расчёту уже немолодого богача и красивой юной девушки. Это была настоящая любовь!

Натали души не чаяла в своём муже. Для неё он олицетворял образец мужественности; такой себе обретённый идеал мужчины, о котором та мечтала с детства.

Десять лет пролетели для обоих, как в сказке. Они жили, любили, растили двоих детей, и обоим казалось, что их счастью не будет конца.

Но жизнь, как это часто и бывает, вносит свои коррективы, шлифуя человеческую судьбу, словно морская волна шлифует прибрежные камни. Постепенно чувства Майрона перешли из разряда «любовное соло» в состояние «бытовой симбиоз», чему немало способствовала хроническая занятость и частые продолжительные отлучки, которых требовал всё расширяющийся круг его бизнес интересов.

Натали чувствовала, что с их отношениями происходит неладное, и боролась изо всех сил, но изменить ситуацию у неё не получалось. Чего только она не перепробовала, чтобы вернуть того Майрона, которого полюбила без оглядки и продолжала любить, несмотря ни на что!

Но все её усилия были тщетны. Муж всё больше отдалялся от неё и даже с детьми стал холоден и груб, мог накричать без видимых на то причин, вследствие чего они стали боязливо его сторониться.

Однажды, когда Майрон вернулся из очередной своей поездки, Натали почувствовала, что он стал совсем чужим. От манеры держаться с ней повеяло ледяным холодом. И она отчётливо поняла, что это конец. Безошибочным женским чутьём Натали ощутила присутствие другой женщины.

В отчаянии все накопившиеся обиды выплеснулись наружу, и она напрямую высказала мужу всё то, что тяжким гнётом так долго лежало у неё на душе.

И тут он впервые в жизни ударил её. Громкая пощёчина отчётливо прозвенела в тишине просторного гостиного зала. Женщина дёрнулась и, оступившись, плашмя рухнула на ковёр. На щеке виднелся чёткий след от удара.

Словно ужаснувшись того, что сделал, Майрон бросился было, чтобы помочь ей встать, но сделанного уже было не повернуть вспять. Натали поднялась сама и, хоть движения её и были неуверенны, решительно отстранила его руки. Она стояла изящная и хрупкая, твёрдо глядя ему в лицо. Из глаз катились слёзы, но лицо было практически бесстрастным, словно застывшая маска каменного истукана.

– Я ухожу, Майрон. Завтра подам на развод. Ты предал меня, нашу любовь. Но это твой выбор и тебе с ним жить, – голос дрожал от напряжения, хотя она и прилагала все силы, чтобы не выдать ту боль, которая переполняла сейчас её сердце.

Потом был бракоразводный процесс. По обоюдному согласию дети остались с Натали, с тем только условием, что отец мог видеться с ними в определённое время. Осознавая всю тяжесть своей вины перед женой, Майрон, разбив ей сердце, даже и не помышлял о том, чтобы попытаться отнять у неё через суды и детей. В конце концов, внутри него ещё оставалось что-то человеческое.