Пробный шар

Суета коридоров телестудии. Марина растерянно бредет, посматривая на номера и таблички на дверях, потом, отчаявшись, спрашивает пробегающего мимо молодого парня: — Вы не знаете, где Альбина Давыдовна? — Не знаю… где-то была… Убегает. Марина идет дальше. Задает тот же вопрос степенно идущей ей навстречу женщине с толстой папкой в руке. — Думаю, в семнадцатой. "Героев" обычно пишут там. — Героев? Женщина улыбается. — Ну, цикл передач так называется… "Герой нашего времени". Семнадцатая оказывается рядом. Но Марина не успевает открыть дверь; она резко распахивается сама, и изнутри вылетает элегантный, какой-то очевидно "не наш" мужчина, а следом за ним — Альбина, пытающаяся его задержать. Марина шарахается от них. Альбина говорит горячо: — Ну что ты так раскипятился? — Ты еще спрашиваешь! — отвечает он с несильным, но ощутимым акцентом. — Представь, спрашиваю. — Потому что ты, именно ты всякий раз выбрасываешь лучший материал и вставляешь какую-то пошлость. Ты что, специально портишь наши передачи? — Пошлость… — задумчиво, но как-то с угрозой говорит Альбина. — Да! Да! И ты это знаешь! — Так вот что я тебе скажу, Маркус, — ледяным тоном заявляет Альбина; похоже, Маркус задел ее за живое. — Пусть это пошлость, пусть! Но за нее платят. Именно за нее платят! И у вас, когда вы снимаете про себя, тоже платят только за нее. Попробуй не согласиться! Весь мир стал пошлым. — Свежая мысль, — говорит Маркус; видимо, от волнения его акцент становится сильнее. — Какая есть. Если хочешь знать, то, что тебя так тянет на русскую псевдоэкзотику — это тоже пошлость. Что вы о России знаете? Вы, интеллектуалы западные! Вы до сих пор уверены, что в России все сплошь Достоевские. Ага, как же. Нет здесь Достоевских больше! Распутины есть, мафия есть, проститутки, банкиры из бывших стукачей, киллеры, дилеры, хакеры, байкеры, рокеры — это сколько угодно. А Достоевские — ку-ку! — Но ведь этот человек — тоже есть! — Этот человек из прошлого века, а у нас передача о новых людях России. Новых! Да, пошлых, да, бессовестных — ради Бога! Пусть! Но за ними будущее. И это они платят, они! Сегодня, сейчас платят. И завтра будут платить. А философ этот доморощенный… Он просто умрет с голоду. Я же видела, у него один кусок черствого хлеба в холодильнике, даже чаю нет, кипяток пьет… — Может быть, эта передача сделала бы ему и его открытиям рекламу, помогла бы выжить! — Не смеши. Реклама открытий… я умру от смеха. Катя открыла для себя новые прокладки! — У тебя нет сердца… — Есть, и абсолютно такое же, как у тебя. Тук-тук, гонит кровь от желудка к мозгам и обратно. Просто вы там, в Европе, не в состоянии слопать все, что ставите себе на стол. В брюхо не влезает. И когда отодвигаете тарелку с обильными объедками, называете это добротой. Протестантская этика! — Нам… — говорит он, тщательно подбирая слова, — теперь будет трудно работать вместе. — Ничего, — она ослепительно улыбается. — Сдюжим. — Что ты сказала? Я не понял. — Справимся, говорю. Он заглядывает ей в лицо, потом несколько раз чуть кивает с каким-то сожалением — и уходит. Альбина поворачивается, чтобы вернуться в семнадцатую, но из-за угла коридора выступает Марина: — Простите, вы не подскажете, как найти Альбину Давыдовну? — Это я, — недовольно, исподлобья глядя на нее, говорит Альбина. — Очень приятно. Я Марина Аракелова, мы с вами созванивались третьего дня, и вы мне назначили… Альбина задумывается, с трудом припоминая. — А, так это по поводу дежурств на "Гласе народа"! — наконец припоминает она. Марина несколько раз радостно кивает — раз вспомнили, значит, шансы есть. — Да-да, я навела кое-какие справки о вас… Хорошо, идемте. Они обе идут к двери. — Только вам придется подождать. У меня не закончена запись… — Конечно. — Посидите здесь. Марина присаживается на стул у двери, рядом с двумя парнями, попивающими пиво из жестянок и беседующими вполголоса. Снимает сумку и ставит ее на пол. Альбина уходит, плотно притворив за собою еще одну дверь. Парни вдруг смеются вполголоса. — А вот еще… — говорит один. — Таксист сажает молодую пару, везет и удивляется: мужик все время к подружке поворачивается и делает вот так: "Э-э!" — свешивает голову на бок, по-висельному высовывает язык и издает сдавленный звук. — А девка его — бац сумочкой по балде. Через две минуты все сначала. Из коридора входит мужчина с какими-то бумагами. Нерешительно поглядывая по сторонам, останавливается у двери. — Ну, таксист уже кипит от любопытства, — продолжает парень, — и когда остается с мужиком один на один — тот дамочку выпустил и расплачивается спрашивает: "Что это у вас за странный ритуал?" — "Да понимаешь, шеф, отвечает мужик, — у нее вчера муж повесился, так я ее теперь прикалываю!" Смеются. Марина опускает лицо. Из-за двери, за которой скрылась Альбина, выходит пожилая, но всей повадкой своей энергичная телевизионная дама. — Альбина там? — спрашивает ее вошедший мужчина. — Да. Подождите. Сейчас очень интересную женщину пишут. Буквально из ничего поднялась… что называется, человек сам себя сделал. А теперь казино открыла, магазины… и благотворительностью занимается… — Какой благотворительностью? — сразу встрепенувшись, спрашивает Марина. — Вот точно не скажу… не знаю. Но чего-то там… для подростков. Тир, мотоциклы, единоборства всякие, силовые тренажеры… Культурный досуг для трудных мальчиков. Ведь надо же помочь им стать полноценными людьми, найти достойное место в жизни… Уходит. Парни опять смеются чему-то. Снова распахивается внутренняя дверь. Выходят Альбина и еще какая-то холеная, возраста Марины, дама; Альбина вежливо пропускает ее вперед и кудахчет: — Чудесная беседа, чудесная! Как вам все это удается… столько всего успевать, столько пользы, столько радости людям… Дюжие парни встают, отставляя пивные жестянки прямо на пол, и как-то сразу становится ясно, что это телохранители. Мужчина с бумагами делает движение к Альбине; та властно отстраняет его легким движением руки: потом. Марина и холеная дама встречаются взглядами. Секунду всматриваются друг в друга, потом дама восклицает: — Маринка! — Ольга! — Марина встает, и парни одинаковыми настороженными движениями поворачиваются к ней. — Господи, да сколько ж мы не видались-то! Это ты "Герой нашего времени"? — Ну, я, — чуть с вызовом говорит Ольга. — Вот здорово! Поздравляю.. — Знаешь, не с чем, — вдруг красиво скромничает Ольга. — Тружусь, кручусь… Как белка в колесе. — Ох, я тоже… — Маринка, я спешу, извини, — обрывает ее дама. Вежливо добавляет: — Но счастливый случай упускать нельзя. Хочется, знаешь, этак по-советски, как встарь… на кухне сесть и почесать языками не о делах, ни о чем вообще, а просто так. У меня сейчас кругом одни деловые… Позвони. — А у тебя телефон разве тот же? Я звонила когда-то — мне сказали, таких нет… — Да-да, — Ольга достает из сумочки органайзер, оттуда — визитку, и протягивает Марине. — Вот… когда будет время. — Да я сегодня же позвоню! Ольга улыбается, но холодно и недоверчиво — и пытливо всматривается Марине в лицо. — Знаешь, — медленно говорит она, — мне сдается, что ты каким-то чудом и впрямь рада меня видеть. Марина на мгновение теряется. — А как же… Да что ты говоришь такое! Конечно, рада, детство же… — Ненавижу детство, — говорит Ольга. — Жалкий возраст, унизительный… Н-ну ладно. Жду звонка. И уходит. Парни — за нею. Несколько секунд длится пауза, потом Альбина говорит: — Идемте со мной.