Проблуждение миров (Полусредний мир – 1)

Господин Гилю едва заметно кивнул в ответ:

– Да, мне снова нужны сборщики бананов. Рабы пошли никуда не годные. Дохнут как мухи. Только за последний месяц двенадцать человек пришлось закопать в песок.

Если так пойдет и дальше, бананы будут на вес золота!

– О, не расстраивайтесь, господин Гилю! Специально для вас есть превосходный товар. Вот, взгляните! – и Лигус, почтительно поддерживая под локоть, подвел плантатора к Вовану.

Господин Гилю оглядел мощную фигуру Вована.

– Выглядит неплохо! – сказал он. – Но каков он в работе? В прошлый раз я купил у вас четырех кумбарцев, так они едва могли выполнить половину дневной нормы!

– Он работает за троих, мой господин!

– А жрать будет за четверых! Сколько вы хотите за этого бездельника?

– Сто реалов, мой господин!

– Сто реалов?! Да вы сошли с ума!

– Точно так, мой господин, вы совершенно правы: я сошел с ума. Продавать такого великолепного раба за какие-то жалкие сто реалов – форменное безумие! Он стоит как минимум вдвое дороже!

– Вдвое?! Да ему красная цена – пятьдесят реалов!

– Что вы такое говорите, мой господин! Он за день наработает вам на пятьдесят реалов. Этот раб вкалывает как вол! От зари и до зари, без перерывов и отдыха.

Трудолюбив, исполнителен, послушен, проворен, умеет класть печи, плотничать, малярничать и тачать сапоги!

Вован, даже не предполагавший, что умеет делать столько полезных вещей, не выдержал:

– Да вы че, фраера, охренели что ли?! Да мне вообще работать западло! А ну, развяжите меня, быстро!

Ни продавец, ни покупатель не обратили на него ни малейшего внимания.

– Пятьдесят пять реалов и разойдемся с миром!

– Побойтесь богов, мой господин! Девяносто пять!

– Волки позорные!!! Развяжите, падлы!!!

– Мой господин, взгляните на его зубы! Девяносто реалов!

– Ни к чему мне его зубы. То, что он жрать горазд, и так видно. Шестьдесят!

– Развяжите, суки!!! Замочу, век воли не видать!!!

– Девяносто реалов! Отдаю себе в убыток.

– Шестьдесят пять.

– Я братанов подпишу!!! Вас в куски порвут!!!

– Восемьдесят пять реалов! Посмотрите, какой товар!

– Семьдесят, милейший, семьдесят!

– Я питерских знаю и тамбовских!!! Вам кранты, уроды!!!

– Ну, хорошо, ни нашим, ни вашим – пусть будет восемьдесят!

– Я депутат!!! – отчаянно закричал Вован.

Продавец и покупатель разом смолкли и переглянулись.

– Кто-кто? – переспросил плантатор.

– Депутат! – гордо ответил Вован.

– Что ты мелешь, болван! – возмутился работорговец и больно ткнул Вована палкой.

– Не слушайте, его, мой господин! Он врет! Он вполне нормален. Он совсем не интересуется козами!

Плантатор подошел поближе и схватил Вована могучей рукой за горло.

– Послушай, ты, похотливый барсук! Если ты будешь заниматься с моими козами депу… депутатст… в общем, этим своим непотребством, и портить мою скотину, я с тебя шкуру спущу! Все-таки следует сбавить цену, – обратился он к работорговцу. – Этот раб сам признался, что неполноценен. Тридцать реалов – и ни сантима больше!

Работорговец крякнул.

– Чтоб тебе лопнуть, пустомеля! На тебе я потерял пятьдесят реалов! – и вместо доброго напутствия на прощание вытянул Вована палкой.

Четверо слуг подхватили упирающегося Вована и поволокли к ближайшей кузнице.

Через пять минут все было кончено.

На Вована надели железный ошейник с именем нового хозяина. Он стал собственностью грубого невежественного рабовладельца.

Слуги пинками погнали его к пристани, провели по шатким мосткам на корабль и загнали в трюм. Лязгнула железная крышка и в трюме стало темно.

Еще трижды открывалась железная крышка, впуская новых пленников, потом стало слышно, как захлопали на ветру паруса и зашумела вода за бортом. Корабль вышел в открытое море.

Так прошло несколько часов. В трюме было темно и сыро, невыносимо воняло гнилью, воздух был спертым и казался густым и стоячим как вода в болоте. Изредка по трюму, задевая пленников хвостами, с отвратительным попискиванием пробегали тощие корабельные крысы.

Пленники молчали. В трюме стояла тишина, прерываемая лишь скрипом деревянных переборок, плеском волн, крысиным писком да редкими протяжными стонами.

Вечером люк приоткрылся и в трюм бросили несколько гнилых бананов.

– Смотрите не обожритесь! – крикнул грубый голос. Послышалось дружное матросское ржание и люк захлопнулся.

Пленники, гремя цепями, бросились в темноте подбирать бананы. Возникла перебранка, кое-кому досталось по ребрам, а в результате большая часть бананов оказалась раздавленной в потасовке.

Пленники, недовольно ворча, расползлись по своим местам.

Вован в дележе не участвовал. Он страдал от морской болезни. Ему казалось, что корабль качается на огромных качелях, и с каждым взлетом у него внутри все переворачивалось, а с каждым падением устремлялось наружу. Его мутило от одного вида бананов, он не притронулся к воде, плескавшейся в ржавой миске, ему хотелось только одного – растянуться на спокойной, не качающейся земле.

Изредка, когда корабль качало не так сильно, Вован с тоской вспоминал верную "бэху", уютный кабинетик в элитном ресторане, депутатскую сауну и мулаток.