Проблески: Ветер

Наконец, она развела для него свои бёдра, и он смог коснуться влажных губ её влагалища. О, какой жаркой и скользкой она уже была там, как застонала, когда он, зажав губами её правый сосок, и, нащупав пальцами меж её ног заветный маленький бугорок, от которого зависит удовольствие женщины, принялся нежно массировать его. Одна вдовушка из Серебряного Моста обучила его этому трюку, едва он вошёл в нужный возраст, и с тех пор он ни разу не оставил неудовлетворённой ни одну женщину. Ирейя снова застонала, стиснув бедрами его руку и сжав пальцами его член. Лёгкий мускусный запах её промежности достиг его ноздрей и он едва не кончил только от одного этого аромата. Однако Ирейя опередила его, откинув голову, она забилась под его пальцами в долгом оргазме. И как же ему теперь не хватало второй здоровой руки, чтобы придержать её, как надо. Стон её обратился счастливым смехом. Ирейя убрала его руку из своей промежности и прильнула к его губам долгим поцелуем. Опрокинув его на спину, она оседлала его бёдра и удерживая его вздыбленный член, медленно опустилась на него, забирая внутрь, в тёмную тесноту своего жаркого тела. Амаса зарычал от удовольствия, когда она принялась раскачиваться на нём. Втиснув руку между нею и собой, он снова нащупал бугорок и принялся играть с ним, пока она всё яростнее насаживалась и на его член. Вскоре она снова вскрикнула, достигнув вершины блаженства, и нескрываемое удовольствие на её лице заставило его самого содрогнуться в таком мощном оргазме, что он едва не задохнулся.

Потом, когда они лежали, переводя дыхание и смеясь, Амаса прижал её крепко к себе здоровой рукою. Он уже знал, что то чувство, которое он испытывает к этой женщине, было не просто обычной страстью.

***

Ирейя оставалась с ним примерно неделю, охотясь днём, а ночью занимаясь с ним любовью, потом, как обычно, она исчезла, и возвратилась ровно тогда, когда начали заканчиваться съестные припасы.

- Я хочу на тебе жениться, Ирейя, - прошептал он однажды ночью, когда они снова лежали вместе. – Ты должна стать моей женой. – Он сплёл свои пальцы с её. – Ты понимаешь? Уйдёшь со мной?

Она посмотрела на него, на их переплетенные пальцы, рассмеялась и поцеловала его.

- Мой тали.

На сей раз, когда она уходила, он чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы выйти и проводить её. Её снегоступы глубоко утопали в свежевыпавшем сверкающем снежном пухе и вздымали в воздух небольшие облачка, пока она уходила, растворяясь на склоне вверху, а потом совсем исчезла в узком проходе меж двумя остроконечными вершинами. Где-то там, должно быть, был город. В следующий раз, когда она снова вернётся, он отправится туда с ней, решил Амаса.

Но когда она вернулась, то не захотела даже слышать об этом. Более того, её, очевидно, пугала сама такая возможность.

- Нет, нет! Тебя убить.

- Ирейя меня убьёт? – переспросил он, уверенный, что не совсем её понял.

Она отрицательно помотала головой, потом взяла заточенную палочку, которой они обычно чертили рисунки и, нарисовав человечка, указала на себя. Значит, это была она. Затем она быстро накидала ещё четыре таких же фигурки с луками в руках, и две фигуры, покрупнее. Указав на четыре фигурки, она сказала ему:

- Мои. Они убить! – и ткнула его в грудь пальцем.

Значит, её люди убьют его. Впервые за долгие недели ему припомнились все эти истории, что он слыхал прежде. Но тогда зачем же она сделала его своим другом, если это идёт вразрез с обычаями её народа?

- Ну ладно, ладно, - вздохнул он. – Хорошо. Не уходи ты. Уйдёшь со мной, когда моя рука будет в порядке.

В ответ она поцеловала его, но глаза её были полны печали А у него не хватило слов, чтобы выяснять, почему.

***

Этим летом медведь приходил ещё не один раз, и отец Алека уходил охотиться на него, но всякий раз возвращался с пустыми руками. Пришла зима, медведь, как обычно, залёг в спячку под снег. Отец всегда казался зимой счастливее, несмотря на все тяготы зимнего бытия. Они расставляли свои силки, а потом в городах продавали шкурки ондатры, выдры, норки и ласки.

Но лето снова пришло, и вместе с ним – медведь.

Отец снова отвёл Алека в «Кроля» и Алек, убираясь в доме и работая в саду и конюшнях на хозяйку постоялого двора Карси, отрабатывал своё пребывание там. В награду ему было позволено спать вместе с её двумя малолетними сыновьями, которые были чуть старше, чем сам Алек. Они спали в душной каморке под самой крышей, где каждую ночь наверху, над самой головой возились в соломе мыши. Мальчишки, Орс и Олум, играли с ним, когда он бывал не занят. Они вместе ходили собирать ягоды на лесных лужайках, ловили рыбу, купались в реке. Ему очень нравилось всё это, но он начинал волноваться, где же отец. Тот никогда прежде не уходил так надолго.

***

В этот год всадник был только один, тот самый, высокий вожак, которого Амаса видел раньше. Хазадриельфейе был очень осторожен, и было ясно, что он в курсе, что за ним следят, хотя и сам он шёл по следу Амасы.

Найдя укромное местечко, Амаса лёг спать, и ему снилась Ирейя и то, что случилось той далёкой весной.