Проблеск надежды

– Что, по-вашему, пытается сказать нам художник? – спросила она заговорщическим шепотом.

Рендл снова взглянул на картину, которая почему-то называлась «Вселенная».

– Я думаю, – ответил он с некоторым озорством, – он пытается сказать, что хотя нам время от времени внушают, что мир никогда не бывает только черным или только белым, это утверждение, по-видимому, является ошибочным.

Она рассмеялась:

– А мы ему поверим?

– Я никогда не отношусь к шарлатанам всерьез.

Остальную часть дня они провели вместе в ближайшем китайском ресторанчике, знакомясь друг с другом. Хотя Франческа пришла в восторг, узнав что он художник, ему потребовалось две недели, чтобы набраться храбрости и показать ей свои работы. Ее реакция возродила его угасшие надежды.

– Ты не должен торговать своими произведениями на улицах, словно лоточник, – сказала она, прохаживаясь по его студии в Хейт-Эшбери и восхищаясь более чем двумя десятками уже законченных картин. – Загляни в одну из городских галерей вроде «Ливенберга» или «Эрмитажа».

Именно она познакомила его с Энтони Моралесом, настояв на том, чтобы владелец галереи взял несколько картин Рендла на комиссию.

Спустя три месяца была продана первая картина Рендла за баснословную – по его меркам – сумму: четыреста долларов.

Все эти деньги он истратил на дюжину роз для Франчески и роскошный ужин на двоих в одном из самых дорогих ресторанов Сан-Франциско.

Но только после того, как Моралес продал еще две картины, Рендл набрался храбрости и попросил Франческу выйти за него замуж.

Через неделю они тайком улизнули в Лас-Вегас, чтобы обвенчаться.

Предстать после этого перед семейством Линдфордов было все равно, что очутиться в клетке с голодными львами. Но Франческа мастерски справилась с ними всеми, даже с Трэвисом, который возненавидел его с первого взгляда.

– Он самый привлекательный мужчина из всех, с которыми я встречалась, – сказала она своему брату в доверительном разговоре, который Рендл подслушал. – Он полностью лишен притворства. После всех брехунов, с которыми я встречалась только за последний год, он словно струя свежего воздуха.

А теперь вот он предает ее доверие, да еще самым неприемлемым для нее способом.

На чертежном столе зазвонил телефон, прервав его размышления.

– Да! – сказал Рендл раздраженно. Поняв, что звонит Джо О'Киф, он извинился.

– Не извиняйся, – ответил детектив. – Я понимаю, как, должно быть, сильно ты расстроен. Поэтому и звоню.

– Ты что-нибудь узнал?

– Очень хотелось бы, Рендл. – Джо вздохнул. – Я позвонил потому, что мне надо знать, хочешь ли ты продолжать слежку. Это стоит тебе уйму денег, а я не уверен, что ты получишь результаты, на которые надеешься.

Рендл помедлил. Вот он – шанс восстановить свое доброе имя, не сосредоточить свое внимание на них двоих, на их счастье, на том, чтобы завести, наконец, детей, которых им обоим очень хотелось иметь?

Потом ему вспомнилось удрученное лицо Франчески в тот вечер, когда ее мать объявила Трэвиса своим преемником на посту председателя правления, и ее опасения, что Трэвис акционирует отель. Если такое случится, ничто уже не будет прежним ни для Франчески, ни для Маргарет.

– Рендл! – окликнул его Джо на другом конце линии. – Ты хочешь, чтобы я продолжил?

Рендл глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду.

–Да.

– Послушай, Эдди. Мне всего-то нужно еще две недели. Ты ведь меня знаешь...

Эдди, мрачный мужик со средиземноморским типом смуглого худощавого лица, окинул Ника Уэллса взглядом, от которого у того мороз по коже пробежал.

– Уж не думаешь ли ты, что я тебе поверю? Особенно после того фокуса, который ты выкинул несколько месяцев назад, когда припрятал деньги, которые был мне должен, в доме своей сестры и заставил меня самого тащиться туда за ними.

Ника пробирала дрожь в холодном помещении пустого склада, которое Эдди использовал для встреч.

– Я был не прав, когда попытался перехитрить такого парня, как ты, Эдди. Но я находился в отчаянии, а отчаяние иногда толкает человека на глупые поступки. – Он облизал губы. Поверь, я до сих пор сожалею об этом.

– Потому что Балдж и Керли заставили тебя пожалеть об этом.

Ник поморщился при воспоминании о жестоком избиении, которое ему устроили два головореза Эдди, явившись к нему на квартиру.

Нечего ему было связываться с таким парнем, как Эдди. Но слишком уж заманчивым было дельце, предложенное ему одним грузчиком, с которым они вместе работали в доке.

– Нам нужно только найти еще одного партнера с двадцатью тысячами баксов, и нас примут в долю, – пообещал Рокко. – После первого же рейса ты удвоишь вложенную сумму.

Дело казалось заманчиво простым. Каждую неделю тысячи китайских беженцев покидают свою родину в поисках лучшей жизни, и все они готовы заплатить до трех тысяч долларов с носу за благополучный переезд в Соединенные Штаты.

Один приятель Рокко, купивший старое нефтеналивное судно у одной нефтяной компании, должен был предоставить транспортное средство и экипаж в обмен на капитал, составлявший по двадцать тысяч долларов с каждого участника.