Проблемы с проклятым

— Она браконьерствовала! — снова сказал Барибас, и со стропил донеслось громкое согласие. — Она умрет. Отдай ее нам, Махина!

Пикси, о которой шла речь, сильно задрожала, и Стеф притянула ее к себе.

— Она все еще дышит, — сказала я.

Барибас опустился на землю с ужасным выражением лица и обнаженным мечом.

— Отпусти ее. Я сделаю это быстро.

«Боже мой», — в ужасе подумала я, но когда посмотрела на Дженкса в поисках поддержки, он пожал плечами.

— Дженкс, — запротестовала я. — Скажи им, чтобы оставили ее в покое. Они тебя послушают. Это твоя церковь.

Дженкс поморщился.

— Ну, если она браконьерствовала…

— Дженкс! — воскликнула я, и он вздохнул. Ладно, я знала, что это закон пикси, и что соблюдение его часто было разницей между выживанием зимой и наблюдением за тем, как умирают твои дети, но церковь принадлежала Дженксу. Он сдавал эту недвижимость в аренду. У него были ресурсы, которых раньше не было ни у одного пикси, и с этой стабильностью должна была прийти новая доброжелательность.

— Интересно, — сказал Ходин, и я обернулась, думая, что он говорит о кровожадности пикси, но он склонился над рукой Стеф, одним пальцем зажимая кулак с женщиной-пикси.

— Я не браконьер, — выдохнула пикси, едва сознавая, что делает, и ткнула в палец Ходина деревянным кинжалом.

Дженкс обернулся. Моргнул. Опустился на шесть дюймов. Я перевела дыхание, мои слова остались невысказанными. Она была похожа на Джумока, такие же темные волосы и темные глаза. Я потеряла дар речи, когда она рассеянно моргнула, глядя на нас, явно страдая. Ее одежда была поношенной, но чистой, если не считать пыльцы от сломанного крыла. И она была напугана, из нее быстро вытекали пыльца и кровь. Слишком быстро.

— Почему тебя до сих пор никто не убил? — сказал Барибас, и она сосредоточилась на нем, ее рука дрожала, когда она угрожала ему своим ужасно острым деревянным кинжалом.

— Я не говорю, что они не пытались, — сказала она, и ее высокий голос звучал мелодично, несмотря на то, что она казалась больной. — Я не браконьерствовала. На мне была красная шляпа. Она исчезла. Где моя шляпа?

Дженкс подавил кашель, когда женщина-пикси села на ладони Стеф, одергивая юбку и ища свою пропавшую шляпку. На вид ей было восемнадцать, она была стройной, и из-под новой прорехи на рукаве выглядывало что-то похожее на татуировку хной. Без обуви. Ноги грязные, но руки чистые. Очевидно, она была одиночкой, что редко встречается в ее возрасте. Но все в ней было необычным.

— Тебя следовало оставить умирать от переохлаждения, когда ты была новорожденной. Раздави ее, демон Ходин, или я проткну ее насквозь, — сказал Барибас, и я напряглась.

— Стоп, стоп, стоп! — воскликнула я, когда Дженкс поднялся, явно расстроенный.

— Она браконьерствовала! — Барибас был озадачен.

— Она сказала, что потеряла свою шляпу, и я ей верю, — сказал Дженкс, и оборванная пикси напряглась, ее плечи поднялись еще выше от страха, а не от надежды. — Это, — сказал он, зависая перед Барибасом и хлопая крыльями, — моя земля. Или ты хочешь сразиться со мной за нее, Барибас?

Барибас отлетел в сторону, в испуге опустив крылья.

— Пикси не дерутся за землю.

— Тогда нет никаких проблем. Вот так. — Пыльца Дженкса сверкала почти нереальным серебром. Его мысли были такими же, как у меня. Неужели Барибас забрал ее шляпу, чтобы безнаказанно убить? Темным пикси не позволялось пережить рождение.

«Обычно», — подумала я. Джумок был одним из детей Дженкса, редким темноволосым и черноглазым сыном, которого обычно оставляли умирать от переохлаждения. Вместо этого его растили с любовью и дали шанс защищать сад. Пикси в руках Стеф тоже каким-то образом выжила, но ни один пикси не смог бы удержать землю в одиночку, и никто не женился бы на ней. У нее не было другого выхода, кроме как добывать пищу где только можно. И как она смогла продержаться так долго? Она, должно быть, была настоящим пикси.

— Никто не собирается ее убивать, — сказала Стеф. — Я тоже ей верю. — Она подняла мокрое от слез лицо к Ходину. — Пожалуйста. Помоги ей.

Мои плечи поникли, и я взглянула на Дженкса. Ходин был демоном, но его заперли в бутылке по меньшей мере на две тысячи лет. Он мог знать эльфийские предания, но новые, более сложные проклятия, которые могли бы спасти жизнь, были недоступны ему… недоступны нам обоим.

— не знаю исцеляющего проклятия, — признался он, и на глаза Стеф навернулись слезы.

Крылья Дженкса зашуршали, когда он поднялся.

— Я принесу аптечку.

Я перевела взгляд на колокольню, будто могла видеть сквозь потолок.

— У меня есть амулет от боли размером с пикси, — сказала я, начиная двигаться. — Стеф, держи ее в руках, — добавила я через плечо, направляясь к лестнице на колокольню.

Дженкс метнулся к двери, сделав быстрый разворот, когда со стропил донесся пронзительный жалобный вопль.

— Если хотя бы один из вас скажет ей грубое слово, вы все окажетесь на обочине. Поняли? — крикнул он арендаторам-пикси, и у всех вырвался тихий вздох.