Проблемы с этим… красным… который во рту!

Обычно после пятого или шестого стаканчика сочувствие хозяина к землянину усугублялось, и он озабоченно спрашивал у Редуарда:

– Уозможно уам уже хуатит?

На что последний неизменно отвечал:

– Отнюдь!

По истечении же этих тридцати дней на Редуарду прибыла спасательная экспедиция с Земли.

Еще две недели понадобилось команде из трех психиатров, двух гипнотизеров и одного, но опытнейшего лингвиста для того, чтобы, если можно так выразиться, вернуть Редуарду Кингу дар речи. В его изначальном объеме.

…Дверь в комнату широко распахнулась и весь дверной проем заполнила собой громоздкая фигура ксенобиолога по имени Николас Лэрри, соседа Редуарда Кинга по общежитию.

– Нда! – громогласно заявил ксенобиолог. – Погоды ночне стоят…

– Пожалуйста… – сидящий за письменным столом Редуард слегка поморщился и с трудом оторвался от книжки, которую держал в руках. – Будь осторожнее, когда пытаешься пользоваться архаизмами. Не «нонче», а «нынче». В крайнем случае – «ноне». И очень тебя прошу, никогда не говори о погоде во множественном числе. По крайней мере, в моем присутствии, – попросил он и вновь склонился над раскрытыми страницами.

Николас Лэрри некоторое время с изумлением взирал на Редуарда, затем перевел взгляд на книгу в его руках и спросил:

– Что это? Ты взял мой учебник по ксенобиологии?

– Да, да. Я собрал все книги по специальности, какие смог найти.

На столе перед Редуардом возвышался средних размеров бастион из книг.

– Нда… И зачем это тебе?

– Ну как же! – Редуард оживился. – Здесь я нашел столько новых, красивейших слов! Вот, послушай… – он зашелестел страницами. – Ареопатетика! Хроносингластика! Стегуано… Секундочку, сейчас перелистну…

– …зоотия! – закончил за него Николас. – Ну! И ты хочешь сказать, будто понимаешь, что это такое?

– Да какая разница! Главное – как это звучит, – Редуард уставился в потолок и повторил мечтательно: – Стегуанозоотия!..

Теперь поморщился ксенобиолог. Должно быть, вспомнил о явлении, которое представители его специальности называют этим звучным термином.

– Нда… И ты думаешь, знание этих слов может тебе когда-нибудь пригодиться?

Редуард вздохнул и, скрепя сердце, все-таки отложил учебник в сторону.

– Правда в том, – сказал он, – что человек никогда не знает заранее, что именно может пригодиться ему в жизни. Помолчи с мое – и ты поймешь, что такое настоящий лингвистический голод. Вот подожди, я уже знаю примерно сотню тысяч слов, а впереди у меня… – он нежно провел рукой по книжным корешкам, – широчайшие перспективы. И теперь, если мне вновь придется повстречаться с лингуа… то есть, с лингвистическим вампиром, мы еще посмотрим, чья возьмет. И у кого раньше возникнут проблемы… – Редуард неожиданно замолчал, – с этим… – волнение охватило его, – ну, красным… – да что там волнение – настоящая паника! – который во рту! – закончил он и беспомощно посмотрел в глаза ксенобиолога.