Проблемы русского работника

сегодня не каждый банк сумеет взять! Кликушам голодомора как раз кстати

порадоваться счастливой доле свободных от геноцида большевиков царских

крестьян.

Для информации, в России в это время официально существовал

максимум кредитного процента – 6% годовых, к концу века он был поднят до

12% годовых. Все более высокие проценты считались ростовщичеством и

карались тюрьмой. Теоретически. Поскольку сельские ростовщики брали и

60%, да только этих ростовщиков было мало и они не могли составить

конкуренцию помещикам, арендаторам и кулакам, которые за заем хлебом

брали более 300% годовых, и это не считалось ростовщичеством! В вечной нищете

При этом весь помещичий класс и нарождающиеся кулаки были кровно

заинтересованы, чтобы крестьяне были как можно беднее и как можно более

голодными. Если крестьянин на своем хлебе мог бы дотягивать до нови – до

нового урожая, - помещичьи и кулацкие земли некому было бы

обрабатывать.

Но вот эта отработка «кругов» помещику и кулаку за долги имела еще

крайне пакостное свойство. Ведь самым тяжелым периодом крестьянских

работ была жатва – страда. (Недаром это слово одного корня со «страдать»).

Вот такой пример. Энгельгардт подробно описывает работу грабарей –

крестьян одной из соседних деревень, специализировавшихся на земляных

работах в свободное от сельхозработ время. У этих землекопов было два

периода работы в сезон – от сева до косьбы сена и начала жатвы, и после

жатвы. Так вот, до жатвы они работали вполсилы – берегли силы для жатвы.

Могли вырабатывать по рублю в день, а работали на 75 копеек, и никакие

посулы не могли заставить их работать больше. Зато после жатвы, когда

впереди был относительно свободный зимний период, они без всяких

понуканий упирались и вырабатывали на рубль двадцать в день. Это пример

того, что даже такая тонкость, насколько ты устаешь от работы, имела

значение для такого важного периода, как страда.

И именно в эту страду крестьяне обязаны были обрабатывать чужие

поля за долги, а хлеб на своей ниве осыпался.

75

У Энгельгардта в книге приведен такой разговор, поясняющий

специфику долгов крестьян помещику.

«Повторяю, положение было ужасное. Крестьяне, кто победнее, продали и заложили все, что можно, — и будущий хлеб, и будущий труд.

Процент за взятые взаймы деньги платили громадный, по 30 копеек с рубля