Проблемы пары (ЛП)

Часто под прикрытием визита к своей так называемой девушке Адриан скрывается у Маринетт, чтобы ненадолго сбежать от отцовского давления и бесконечных фотосессий. Они сражаются в Ultimate Mecha Strike VI, или он спокойно читает на диване, пока она работает над очередным дизайном.

Главной тенью в этой мирной картине остается Хлоя, со стороны которой Маринетт по-прежнему опасается запоздалой реакции.

Увы, однажды ее страхи подтверждаются: Адриан приходит к ней рассказать, как пережил внушительную истерику подруги детства.

— Три часа, — жалобно стонет он, рухнув на диван Маринетт. — Я должен был провести ТРИ ЧАСА подряд, пытаясь ее успокоить.

— О, Адриан, — вздыхает Маринетт, сочувственно похлопав его по плечу.

Лично ей тяжело выносить Хлою даже три минуты.

А три часа…

— Это было так ужасно, как мне кажется? — с любопытством спрашивает она.

— Хуже, — драматично отвечает Адриан, воздев руки. — Знаешь, однажды мне пришлось эпилировать ноги воском. Проиграл пари Нино, — уточняет он, когда Маринетт заинтригованно приподнимает бровь. — К счастью, пари происходило зимой, так что мой отец так ни о чем и не узнал, — добавляет он с веселой гримасой. — Короче. Если бы у меня был выбор, я бы тысячу раз предпочел это, чем пережить день у Хлои.

Маринетт приносит выпечку в качестве дополнительной моральной поддержки (в добавление к той, которую она уже предоставляет своим сочувствующим присутствием), после чего Адриан начинает рассказ.

В мельчайших деталях он рассказывает, как ему пришлось убеждать Хлою, что он очень дорожит ее дружбой, твердо настаивая на последнем термине. Как ему пришлось справляться с бессовестным эмоциональным шантажом и с предвестниками тяжелой алкогольной зависимости. Как он должен был объяснять Хлое, что, если никогда с ней не встречался, так это не потому, что он посвятил себя безбрачию, а просто потому, что видел в ней только друга.

— Могу поклясться, я никогда еще так часто не произносил слова «только друг», — уточняет Адриан, устало вздохнув.

Он с благодарностью хватает два пирожных, принесенных Маринетт, откусывает хороший кусок, а потом продолжает рассказ.

Когда он заканчивает, Маринетт охватывает глухая тревога.

Конечно, Адриан говорит, что вырвал у Хлои обещание оставить их в покое под страхом окончательной потери его дружбы. Но несмотря на это, страхи снова мучительно терзают ее.

Не то чтобы Маринетт боялась, но Хлоя возвела в разряд искусства умение превращать жизнь ближнего в ад.

(На самом деле — да, Маринетт боится. Настолько боится, что подвесить Хлою на вершине Эйфелевой башни на несколько недель кажется ей вполне приемлемым вариантом).

(Но Тикки не одобрит).

(Жаль).

Маринетт боится снова оказаться лицом к лицу с Хлоей. Но к ее большому удивлению, в тот день, когда они с Адрианом случайно встречают ее, Хлоя сохраняет олимпийское спокойствие.

Никаких криков, никаких слез, никакого скандала.

Хлоя ограничивается тем, что здоровается с Адрианом — и только с Адрианом, — а потом, высокомерно фыркнув, продолжает путь.

Со временем становится очевидно, что это новая линия поведения Хлои. Она говорит с Адрианом обо всем, кроме его личной жизни, делает вид, будто не слышит, когда кто-нибудь упоминает Маринетт, и продолжает упорно игнорировать ее в тех редких случаях, когда имеет несчастье с ней пересечься.

Похоже, ее новым девизом стало: «Если я не говорю о ней и не смотрю на нее, она не существует».

Честно говоря, Маринетт это подходит как нельзя лучше.

Учитывая крепнущую дружбу и необходимость поддерживать статус пары, Маринетт и Адриан всё чаще встречаются наедине. Эти свидания проходят вовсе не в молчании. Напротив — они предоставляют возможность свободно поговорить, не оглядываясь на ожидания близких.

Болтовня и разнообразные обсуждения в итоге неизбежно переходят на тему их любимых.

Маринетт счастлива, что у нее, наконец, есть кто-то, кроме главного заинтересованного, с кем она может поговорить о своей настоящей личной жизни.

О, конечно, у нее есть Тикки. У нее всегда была Тикки. Но довериться тысячелетнему существу совершенно не то же самое, что поговорить с тем, кто на самом деле понимает ситуацию.

Адриан знает, через что она проходит.

Он знает, насколько сложно быть вынужденным лишать себя таких мелких удовольствий, как посиделки в кафе с любимым человеком или прогулка по парку. Он знает, как тяжело постоянно избегать, лгать, делать вид, будто другой не существует, когда мечтаешь лишь о том, чтобы объявить, наконец, всем о своих отношениях.

Он знает, и Маринетт испытывает восхитительное ощущение взаимопонимания.

Когда она рассказывает Адриану о своей великой любви, она не задерживается на деталях.

Слишком компрометирующе.

Слишком рискованно.

Она предпочитает оставаться в неопределенности, и, к ее большому облегчению, Адриан не настаивает на подробностях.