Проблемы души нашего времени

Однако можно пойти и другим путем. В местности Китоши, южнее Элгона, я совершил экскурсию по лесу Кабрас. Там в густой траве я чуть не наступил на гадюку. В последний момент я все же сумел через нее перепрыгнуть, Днем с охоты на куропаток возвратился мой друг, смертельно бледный и дрожащий, словно в лихорадке: по дороге домой его едва не укусила семифутовая мамба, бросившаяся на него из-за термитника. Безусловно, это стоило бы ему жизни. Все же в последний момент он сумел в нескольких шагах от себя ранить змею, выстрелив в нее из ружья. В девять часов вечера наш лагерь подвергся нападению стаи голодных гиен, которые днем раньше уже разорвали одного человека, напав на него, когда он спал. Не обращая внимания на огонь, они проникли в хижину нашего повара, и тот с диким воплем скрылся за перегородкой. В дальнейшем за все время нашего путешествия не было больше ни одного происшествия. Такой день был предметом для размышлений моих туземцев. Для нас это простое нагромождение случайностей, для них - естественное исполнение предзнаменования, то есть события, которое произошло еще в первые дни нашего путешествия в глухие места. Случилось так, что мы и наша повозка свалились в ручей вместе с мостом, по которому мы в тот момент переправлялись. Выражение лиц у моих боев было такое, словно они хотели сказать: «Да, хорошее начало». К тому же разразился тропический ливень, который промочил нас насквозь и вызвал у меня температуру, не спадавшую несколько дней. Вечером того дня, о котором я начал рассказывать, все еще находясь под впечатлением случившегося, я не удержался, чтобы не сказать своему другу, охотнику: «Мне начинает казаться, что все это началось уже намного раньше. Помнишь сон, который ты рассказал мне еще в Цюрихе, прямо перед нашим отъездом?» Ему тогда приснился крайне впечатляющий, кошмарный сон, будто бы он находится в Африке на охоте и на него неожиданно набрасывается гигантская мамба. Он проснулся с громким криком ужаса. Сон произвел на него огромное впечатление, и тут он мне признался, что, по его мнению, это должно было означать смерть одного из нас. Он, разумеется, имел в виду мою смерть, ибо настоящим другом, как мы надеемся, всегда является другой. Однако именно он впоследствии тяжело заболел малярией, из-за чего едва не оказался на краю гибели.

Здесь, где нет змей и малярийных комаров, этот упомянутый мною разговор совсем не впечатляет. Но вспоминаются бархатно-голубая тропическая ночь, гигантские деревья, погружающие все в темноту, загадочные голоса ночных далей, одинокий огонь, прислоненные рядом заряженные ружья, противомоскитные сетки, приготовленная для питья болотная вода и, кроме того, чувство, которое один старый, хорошо знающий свою страну африканец облек в слова: «You know, this isn't man's - it's God's country» (Знаешь, эта страна не для человека - она принадлежит Богу (англ.) - Перев.). Там царь не человек, а природа, животные, растения и микробы. Такое настроение там вполне естественно, и начинаешь осознавать, что зарождаются связи, над которыми раньше мы бы просто посмеялись. Это мир неограниченных произвольных сил, с которым первобытный человек имеет дело ежедневно. Необычное -для него - это не шутка. Из него он извлекает свои выводы: «это нехорошее место», «день неблагоприятен» - и кто знает, скольких опасностей он избегает благодаря такому предостережению!