Проблема с Джейн

— Со мной работает один канадец, — заговорил он, стараясь отыскать очки во внутреннем кармане пиджака, — так он настолько обожает ковры, что спит на них, ест и работает. Поэтому и остается холостяком.

— Как это?

— Стоит какой-либо женщине поселиться у него, как через неделю ей хочется поставить там стол или кровать.

Джейн рассмеялась. Он надел очки и стал бормотать какие-то цифры.

«Сорок один доллар и десять центов, плюс пятнадцать процентов за обслуживание, то бишь шесть с половиной долларов, скажем, семь…»

Услышав, как он считает вслух, Джейн смутилась и подумала, не должна ли она проявить настойчивость, чтобы заплатить свою скромную часть, или будет приличнее промолчать и поблагодарить? Настаивая на том, чтобы заплатить, она рисковала бы привнести двусмысленность в их чисто профессиональные отношения; более того, факультет, без сомнения, возместит ему все расходы. Не успела Джейн что-то решить, как Бронзино поднял голову:

— Сорок восемь. Отлично: по двадцать четыре с каждого.

Джейн густо покраснела. Она наклонилась и взяла свою сумку. С трудом отыскав кошелек под бутылкой виски, достала из него две двадцатидолларовые бумажки и протянула их Бронзино, не глядя на него.

— Давай двадцать, этого хватит. Все в порядке?

— Да, а что?

— Ты вся красная. Здесь хорошо, но немного душно. На свежем воздухе станет легче.

Официант поставил перед ними две маленькие тарелки. Бронзино нахмурил брови.

— Мы не заказывали десерт.

— Фирменное блюдо. Попробуйте. Очень вкусно.

Джейн взглянула на шарик молочного цвета, плавающий в сиропе.

— Очень мило, — произнес Бронзино, — но мне больше не хочется есть.

Она надела свой плащ, пока он пересчитывал сдачу. Счет он положил в свой бумажник. На улице Норман протянул ей руку.

— Было очень приятно. Можно как-нибудь повторить. Хочешь, чтобы я отвез тебя? Но сразу предупреждаю: моя машина далеко.

— Нет, все нормально. Я иду в библиотеку.

Он не стал настаивать. Застыв на тротуаре, Джейн смотрела, как он быстрым шагом уходил от нее. В воздухе похолодало. Она чувствовала, что ее начинает пробирать озноб. Четверть девятого, а впереди еще целый вечер. Что делать: идти готовиться к завтрашней лекции или съесть дюжину сливочных шариков, плавающих в меду? Однако вряд ли она избавится от тоски среди студентов, дремлющих в библиотечных кожаных креслах, или среди очкариков, засевших в кафе «Ромулус», чтобы забыть о своем одиночестве. Она медленно пошла к университетскому городку вдоль Центрального сквера, по дорожке, освещенной лучше, чем парк.

— У тебя не найдется монетки?

Хриплый голос, прозвучавший у самого уха Джейн, заставил ее отпрянуть в сторону. В темноте из-под капюшона черной спортивной куртки выглянуло лицо бродяги.

— У меня нет мелочи.

Она сошла с тротуара на проезжую часть.

— Ладно, спокойной ночи! И доброго здоровья!

От протяжного автомобильного гудка у Джейн подкосились ноги. Уже издалека, за пятьсот метров, машина начала вилять. Опустив стекло, водитель не скупился на оскорбления в ее адрес. В своем сером плаще Джейн была невидима в темноте, как и бродяга. Добежав до противоположного тротуара, она почувствовала, что у нее дрожат ноги. Подозрительные тени вырисовывались между деревьями парка. Джейн бросилась бежать. Крупная капля упала ей на нос. Потом еще одна, и еще, и вскоре полил дождь. Зонтик она забыла в «Жемчужине Бомбея». Слишком поздно возвращаться. А зонтик-то, кстати, был новый.

Джейн не могла прийти в себя. Вряд ли даже фотографии, сделанные в тот вечер каким-нибудь незнакомцем, столь же сильно потрясли бы ее. Этот рассказ был как удар ниже пояса. События девятилетней давности предстали перед ней настолько ярко, будто все произошло вчера, когда она возвратилась домой — более подавленная, чем промокшая.

Прелестная картинка! Страдалица, схватившаяся за живот на унитазе, особа, глупо поддакивающая каждому слову Бронзино, ни на минуту не забывающая о стоимости блюд! Наверное, автор этой рукописи приписывает ей Эдипов комплекс и сексуальность в анальной стадии.