Проблема майора Багирова (СИ)

Ребята дружно отказываются от ставок. Неприятно осознавать, что спорили они на мой промах. Каждый из них выиграл, потому что я конкретно лажанулся. Из обсуждения становится понятно, что деньги планируют передать Але, ей они нужны на лечение маленькой девочки, поэтому она и отправилась служить. Не по воле сердца, а потому что медикам в нашей стране платят смешные деньги.

Услышанное не может оставить равнодушным, глубоко царапает душу.

— Сколько надо? — подхожу к Бате, когда парни расходятся.

— Много, как я понял, — коротко рассказывает о том, что узнал от девчонки. Достаю телефон, оставляю себе на расходы до зарплаты, оставшуюся сумму за три месяца командировки скидываю Бате на карту.

— Оставил бы ты девочку в отряде, Яр, — мотает головой. Прислоняюсь к стене дома, закрываю глаза. Теплый камень, а мне хочется прохлады.

— Чтобы она там погибла? Мне потом с этим как жить? — доношу до него свою позицию.

— В другом месте погибнет, если это ее судьба. Алька рвется заработать, будет рисковать. А тут мы собой прикроем девчонку, не дадим погибнуть.

Есть в его словах большая доля правды. Есть, но…

— Нет, — отрываясь от стены, ухожу.

Красивая девка, молодая. Должна на гражданке сидеть, мужика с работы встречать, детей рожать да воспитывать. Не место ей на войне!

Леха со Стасом в сторонке стоят, что-то перетирают. Они больше всех расстроены. Трагедия… ля…

Плохого не думаю. Вела бы Аля себя доступно, не искали бы они ей отдельную кровать. Но все равно какое-то раздражение внутри присутствует, что спала она с ними в одной комнате… сколько ночей? Одну? Две?

Во двор вкатывается новехонький бронированный джип. Предчувствие нехорошее. Наши пожаловали, штабные. Рожу пока не вижу, иду встречать. Его только здесь не хватало! Вижу генерала Каручаева, сынка его две недели назад я чуть не грохнул…

Не к добру визит...

Глава 29

Ярослав

Матерясь под нос, подхожу, здороваюсь по форме. С Каручаевым два штабных офицера, которые еще при моем отце звездочки получали. Лужин нормальный мужик, хоть и ходит он сейчас под Каручаем, брат его уважает.

— Лично приехал, Ярослав, а то вдруг у тебя опять проблемы со связью возникнут, ты приказ не расслышишь, — Павел Олегович не упускает возможности поддеть. Значит, прибыл наказание озвучить.

Парни подходят, отдают честь. Мразотный тип, упивающийся своей властью. Не уважают его ребята, в сторонку отходят, хмурятся.

— Вадим, рад видеть, — протягивает руку Бате, когда тот приставляет свою к козырьку. — Я с хорошими новостями пожаловал.

В этом я сильно сомневаюсь, но послушаем, что скажет Каручай.

— Поговорить надо, Ярослав, — с насмешкой в глазах. — Можно без свидетелей.

— Пройдемте, — указываю в сторону дома. Каручаев рассматривает пробитый на втором этаже потолок, ограждение, побитое осколками, двор, где полным ходом идут сборы.

— Вадим, идем с нами, — машет Бате. — Для тебя у меня тоже новости есть. Там хоть безопасно? — прежде чем войти в дом, осматривает местами провисшие треснутые балки. Кое-где пришлось подпереть толстыми ветками, чтобы на голову ничего не упало.

— Мы живем, — бросаю равнодушно.

Генерал, который, даже находясь в тылу, боится за свою шкуру. Безопасное место ищет там, где идет война. Не было цели его поддеть, но именно так он воспринял мои слова. Поджал губы, нахмурился.

— Ты кто такой? — яростно начинает, как только входим в комнату, оборудованную под кабинет. — Кем себя возомнил?! Приказам не подчиняешься, мальчишка?! — тычет в мою грудь пальцем Каручай. — Твои заслуги – это удачное стечение обстоятельств! Нет повода для гордости, Багиров! — орет он. — Вы с братом слишком много на себя берете! Вы лишь солдаты! Невыполнение приказа – трибунал! По старой дружбе и только из уважения к твоему отцу под трибунал тебя не отправлю, — проходит к столу и садится в кресло. Показательная порка закончилась. Осталось дождаться дерьма, которое он мне приготовил. — Пока идет расследование, от командования тебя отстраняют. Напишешь рапорт на отпуск…

— Нет. Я остаюсь в отряде. Здесь я нужнее, чем на гражданке, — перебиваю Каручаева. Он знал, что я так поступлю. Сидит такой уверенный и думает, что, сняв с должности, унизил меня, поставил на место.

Он знает, что у нас тоже имеются связи в штабе, если припрет, обращусь. После того, как отца не стало, многие продемонстрировали свое истинное лицо, как то, что сейчас сидит напротив. Тем приятнее на душе, что остались нормальные, честные мужики, для которых слово «дружба» – не пустой звук и не возможность пролезть наверх по карьерной лестнице. Эту гниду отец в кресло посадил, сейчас, наверное, в гробу переворачивается.

— Вадим, возьмешь командование на себя? — оборачивается к Бате. Тот смотрит на меня, прежде чем ответить. Едва заметно киваю. Чужого в отряде не хочу видеть, не примут пацаны, будет противостояние, а нам на передовой бой вести.

— Приму, — кивает Батя.