Проблема майора Багирова (СИ)

Весело Лехе. Обижаться на меня перестал. Ему все равно, что майор приказал меня выкинуть из отряда и вернуть туда, откуда сам забрал. Несмотря на все трудности, уезжать мне не хотелось.

— Ты у меня три наряда вне очереди получишь! — выговаривал самый старший из них парню, которого я сбила с бутербродом. Надо бы объясниться, но я застыла и смотрю на «раненого».

На полу лежал боец и держался за ногу. Что за напасть – у этого тоже лицо разбито, из брови течет кровь. Тряпка с холодным компрессом на переносице. Неужели у Зоркого и нос пострадал?

Багирову не помешало бы тоже приложить лед, но сама я к нему не пойду.

— Подожди, Зоркий, у тебя тоже нос сломан? — за мной спускается Леха и не скрывает своего веселья. — Я хорошее кровоостанавливающее средство знаю, — пытается удрать наверх, но я хватаю его за футболку.

— Стой! — приказываю весельчаку. — Только попробуй залезть ко мне в рюкзак, я тебе этот тампон… — взглядом пытаюсь договорить, куда засуну.

— Багиров злится, а так поймет, что ты не только его невинности лишила, — не получается у Лехи говорить тихо.

Ребята тут же переключаются на нас, Леха рассказывает, как «Серега» останавливал командиру кровь. Парни посмеиваются, но беззлобно. Называют меня «находчивым».

— С таким медиком мы не пропадем, — по-дружески подтрунивают. Кто-то даже сообщает, что тампоны незаменимая вещь на войне, можно пулевое ранение заткнуть, остановить потерю крови. Я тоже слышала такие истории, но пока приходилось использовать только проверенные методы.

— Пока я осмотрю ногу, а ты отнеси майору холодный компресс. И себе лед на лоб приложи, — Леха чуть заметно прихрамывает, но остудить голову ему не помешает. — Леш, иди, — прошу, потому что этот весельчак не сдвинулся с места.

— Я Вадим Артурович или Батя, — протягивает руку мужчина, который с первого взгляда меня раскусил. С именем будет проще, а то не знаешь, как обратиться к человеку. Нужно постараться запомнить все имена. Пригодится ли? Меня вроде как прогнали. — У Зоркого растяжение, — поясняет уверенно он.

— Вы травматолог?

— Иногда приходится знать больше, чем обязывает профессия, — протягивает мне раскрытую аптечку. Нахожу здесь эластичный бинт, обезболивающие мази.

— Майор из-за тампона выгнал меня из отряда, — тихо шепчу, чтобы никто не услышал. — Как теперь ваша ставка? — с сочувствием.

Вадим Артурович улыбается.

— Все будет нормально. Не попадайся ему пару дней на глаза, — его слова вселяют надежду.

Пока я работаю, меня никто не беспокоит. Накладываю повязку. Нос у Зоркого в порядке. На лбу только шишка, и с края брови течет кровь.

Василий, именно так зовут парня, которого я сбила, моет полы. Батя заставил убирать не только пятно от масла.

Заклеивая бровь лейкопластырем, я поймала себя на том, что нервничаю. Леха что-то долго не возвращается. Стас куда-то пропал. Неужели до сих пор кабинку душевую переделывает?

Зоркому помогают подняться. Прыгая на одной ноге, он скрывается за поворотом. Я собираю аптечку.

— Что он сказал? — подлетаю к Лехе, когда тот наконец-то спустился вниз.

— Не спрашивай, тебе не понравится ответ, — предупреждает Лешка. Значит, выгонит. Руки опускаются, на душе становится так тоскливо, хоть плачь. — Он еще злится, — замечая мое поникшее состояние. Не сильно успокаивают его слова. — Аль, свари борщ. Сытый мужик – добрый.

— Ты про него или про себя? — что-то мне не верится, что Багиров сдастся за тарелку борща.

— Я всегда пекусь о своем животе, — улыбается Леха. Я уже почти согласна отправиться на кухню, но забываю о нашем разговоре, когда в дом входят несколько девушек в военном камуфляже…

Глава 17

Алеста

Девушки красивые. Восточной внешности. Каждую можно на обложку журнала. Белозубые улыбки, смуглая кожа, брови соболиные вразлет. Глаза большие, цвета темного шоколада. Губы пухлые, яркие. В воздухе стоял сладкий запах женских духов. Они словно на парад собрались: укладки, макияж.

Леха при виде девушек расцвел. Если бы у него был павлиний хвост, обязательно бы его распушил. Пока они здоровались, радуясь друг другу, я собрала в аптечку медикаменты и перевязочный материал. На меня внимания никто не обращал, словно я пустое место. Наверное, это к лучшему, не рассекретят, но где-то глубоко внутри пришлось душить обиду.

С девушками говорили на английском. К моему большому сожалению, я не понимала ни слова. В школе и медучилище изучала немецкий, немного знала латынь.

Девушек встретили тепло. Никто не требовал от них прятать свою внешность под маской. В гостиную вошел Стас, его внимание, как и всех ребят, было сосредоточено только на гостьях. Я стояла в стороне. Кто-то поднялся позвать командира. Тот уже через минуту, полностью одетый, спускался со второго этажа. Глаза его не стреляли огненными стрелами и не выражали неприязнь, как это происходило, когда он смотрел на меня. Разглядывая его опухший нос, испытала злорадное удовольствие.

Женщин в армии он ненавидит! Видимо, это только меня касается. Хотя я для него и не женщина…