Проблема для некроманта

Что же все-таки делать? Если он не врет, мое желание… выговориться, а не всякое там! – не наведенное. Если не врет. Но или я доверяю человеку во всем, или вовсе к себе не подпускаю.

Варианта действий-то у меня всего два, и оба – хуже не придумаешь.

Первый – продолжить молчать, домолчаться пока чаша его терпения переполнится – и одному господу богу известно, что он тогда сделает. Особенное, если тот – или та – кто устроил охоту на некромантов, доберется до кого-то из студентов, за которых Винсент несет ответственность. Да и не смогу я долго учиться у человека, который в каждом моем слове ищет двойное дно. Даже не стоит дожидаться, пока выгонит, сама не выдержу. Отчислюсь. Дар мне наверняка запечатают, как недоучке.

А за воротами университета наверняка будет поджидать инквизитор с распростертыми объятьями, ведь стараниями Винсента я наверняка нажила себе врага. Это студенты подсудны только совету университета, а девчонка без роду без племени…

Второй вариант – рассказать все как есть. Если не поверит – возвращаемся к первому варианту. Еще и наверняка оскорбится, заподозрив, что я держу его за идиота. Если сочтет чокнутой – может решить, что я безвредна, и оставить, а может – отправить в местный аналог бедлама, причем из лучших побуждений. Самый безобидный, как ни странно, вариант – если он решит, что я одержима бесом или демонами или как их тут называют. В нашей реальности таких считали невиновными, изгоняли бесов и отпускали с богом. Хотя, опять же – инквизитор.

Впрочем, нет, есть еще третий вариант. Охотник на некромантов доберется до профессора прежде, чем тот решит, как со мной поступить.

Я зажмурилась так, что заныли веки. Как будто я смогу этому помешать. Как будто, если расскажу, кто я такая на самом деле, это что-то изменит.

К слову, «что-нибудь» вполне может случиться и со мной. Я же тоже теперь вроде как некромант. Личинка некроманта, если уж начистоту, и все же… Пока студентов не трогали, но кто знает, как долго продлится это «пока».

И получается, что мы с Винсентом на одной стороне. Или просто мне так кажется, потому что я очень хочу ему верить? Пропади оно все пропадом, должен же человек хоть кому-то верить!

Я поставила кружку. Сжала ладони между колен, чтобы не было видно, как дрожат руки.

– Хорошо, будь по-твоему. Лучше объясниться сейчас, пока тебе не взбрело в голову найти мага крови… ведьмака, чтобы заставить меня говорить.

– Я бы никогда не… – вскинулся он. – Всему есть предел.

Я пожала плечами.

– Ты прав, всему есть предел. И я не хочу проверять, когда ты дойдешь до своего, зная, что твоя жизнь под угрозой. Нет, не с моей стороны, но если кто-то в самом деле решил оставить этот город… Джеим без некромантов, он не остановится. Понять бы еще зачем?

– Самому бы мне это понять, – горько усмехнулся он.

Я кивнула. Снова помолчала, подбирая слова.

– Ты прав еще и в том, что я действительно не бедная неграмотная девочка. До того, как меня убили, – он вскинул брови при этих словах, – у меня было высшее… университетское образование и нормальный заработок. Я судебно-медицинский эксперт.

Винсент нахмурился.

– Каждое слово по отдельности я понимаю, но вместе получается нелепица…

– Это человек с медицинским образованием, – объяснила я. Он вскинул бровь и пришлось пояснить еще: – Со знаниями целителя. Но не лечит людей, а определяет для суда, насколько пострадало здоровье пострадавшего. После побоев, других травм. Описывает повреждения, предполагает, как давно они могли случиться. Устанавливает причины смерти, если они неизвестны. Определяет личность по останкам. Скелету или фрагменту тела – словом, когда по лицу или другим приметам опознать невозможно.

– Поднять духа и расспросить, всего-то, – пожал плечами Винсент. – Но сочетание странное. Целитель и некромант одновременно?

– В нашем мире нет магии, поэтому поднять мертвеца и расспросить просто не вариант. С исцелением то же самое. Так что остается только голова, руки и лаборатория. Микроскопия, биохимия…

– Алхимия?

– Химия, – поправила его я. – Только свойства веществ и их соединений. Никакой магии, никакой философии. – Я вздохнула. – Сделай еще чая, пожалуйста. Во рту пересохло.

Поверит или нет? И что будет потом? Сейчас Винсент не походил на человека, подозревающего, будто его изощренно водят за нос, но кто знает, что у него в голове на самом деле?

– Надо думать, пересохло. – Он снова плеснул воды в чайник. – Если уж мне хочется зажмуриться, закрыть уши и твердить «этого не может быть, потому что не может быть никогда».

– Мира без магии?

– Не только. Вообще. – Он неопределенно повел рукой.

Я хмыкнула – зато честно – и продолжила:

– Собственно, поэтому я и замечаю детали, которые нормальные люди не видят. Это моя работа последние шесть лет. Точнее, была моей работой. Пока меня не убили, и я не оказалась здесь.